Понятие правовой модели предпринимательской деятельности в российской федерации. Реализация правовых моделей Особенности правовой модели в разные исторические периоды

03.11.2020

К числу идеальных моделей правоведения, на наш взгляд, относятся такие, как механизм правового регулирования и механизм социально-психологического действия права.

Первая модель была создана для исследования процесса правового регулирования. Заметим, что ее создание было осуществлено, если можно так выразиться, интуитивно модельно296, без использования указанного термина, но соответствующий материал уже группировался применительно к элементам данной модели. Впервые названный термин был использован Н. Г. Александровым297. Он, заключая термин «механизм» в кавычки, не давал его определения, не указывал элементов, из которых он состоит, но в целом придерживался структуры, соответствующей той, которая в наши дни называется механизмом правового регулирования. В. М. Горшенев в свое время высказал положение о том, что наряду со способами, с формами правового регулирования «необходимо показать структуру (механизм) правового регулирования, его составные части»298.

Обстоятельно механизм правового регулирования был рассмотрен С. С. Алексеевым. Можно сказать, что именно он ввел в употребление указанный термин в его нынешних звучании и содержании. Под механизмом правового регулирования С. С. Алексеев понимает всю совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается правовое воздействие на общественные отношения299.

В качестве элементов указанного механизма рассматриваются нормы права и нормативные акты, правоотношения, акты реализации, в том числе правоприменение, правосознание и правовая культура. Таким образом, механизм включает не только чисто правовые средства, но и поведение самых разнообразных субъектов в соответствии с нормами права (акты реализации), а также их сознание (правосознание). Представляется, что такого реально существующего объекта, как механизм правового регулирования, в действительности не существует. Не случайно Ю. Г. Ткаченко считает, что «было бы лучше назвать его процессом регулирования»300.

Ю. Г. Ткаченко права в том, что реальное правовое регулирование представляет собой процесс, связи, взаимодействия права с реальным поведением субъектов, опосредованные рядом других феноменов (правоотношение, правосознание, правоприменение и т. д.). Такое уточнение основано на том, что механизм правового регулирования нередко понимается как реальное явление, а не форма отражения процесса регулирования, взаимодействия самы разнообразных по своей природе феноменов.

С. С. Алексеев рассматривает указанный механизм в качестве важной научной категории (понятия), которая охва- тывает, «собирает» все правовые средства, дает целостную картину всех звеньев юридической надстройки, возможность представить их в виде системы «механизменной», динамической301.

Механизм правового регулирования определяется С. С. Алексеевым как «взятая в единстве система правовых средств». Следовало бы учесть, что взятая в единстве мысленно. Реально взять, охватить, увидеть все то, что включается в механизм правового регулирования, невозможно. Все феномены указанного механизма можно охватить, взять, расчленить по элементам, представить взаимосвязанными только идеально. Ни при помощи органов чувств, ни при помощи приборов мы не можем многие из элементов и связей воспринять, исследовать.

Здесь мы также имеем дело с абстрагированием, упрощением действительности, созданием на основе аналогии, подобия идеальной модели (идеального объекта), которая отражает процесс регулирования, дает определенную наглядность (в особенности когда этот механизм предстает в виде иконической модели-схемы), позволяет охватить сразу разнообразные взаимодействующие феномены процесса регулирования. И действительно, в этот механизм включены разнородные феномены, существующие самостоятельно, относительно не зависящие друг от друга.

Прежде всего сюда включаются знаковая система (право, изложенное в знаках языка, письменные юридические акты), многообразные действия (акты реализации права) различных субъектов (организаций и индивидов), сознание общественное и индивидуальное (правосознание), идеальные образы должного или возможного поведения конкретных субъектов (права и обязанности), особого рода мыслительная деятельность (например, толкование) и т. д. Объединение этих разнородных явлений в одно целое - механизм правового регулирования - возможно только мысленно, так же как и группирование по элементам механизма. Этим объединению и распределению по элементам предшествует этап абстрагирования, в процессе которого феномены, составляющие механизм регулирования, должны получить отвлечение от других, тесно с ним связанных.

Например, сознание (правосознание), не существующее без субъектов (общества, индивидов), отвлекается от них, рассматривается в качестве самостоятельного элемента. То же с поведением (акт реализации), не существующим без субъекта, а также с идеальными образами возможного поведения (правами и обязанностями). В результате различных видов абстрагирования (изолирующей абстракции, тождества), в конечном счете в результате абстракции идеализации создается идеальный объект (модель) - механизм правового регулирования. Модель, выступающая средством научного познания процесса правового регулирования, имеет различные функции: объяснения, интерпретации, наглядности отражаемого объекта, упорядоченности знаний о нем и т. д.

Нечеткостью представлений о том, что такое механиз™ правового регулирования, вызваны возражения против не го. Если его отождествлять с реальным процессом регулирования или правовой надстройкой, то этот термин, безусловно, не нужен.

Аналогичный подход, на наш взгляд, должен применяться к социальному и психологическому механизмам действия права - идеальным моделям, отражающим реальные процессы взаимодействия реальных феноменов, имеющим значение метода познания и те же самые функции.

Применительно к юридической науке можно выделить три разновидности моделей в зависимости от того, какого рода информация положена в основу моделей: идеологическую, нормативную и реальную. Первый вид модели может быть создан на основе научно-идеологической информации - какой-либо философии, идеологических и программных документов партий, движений, идей, выдвинутых общественными, в том числе юридическими, науками; второй - на основе действующих правовых норм; третий - на основе информации о реальном состоянии соответствующего политико-правового феномена. Например, можно создать разные модели демократии (идеологическую, но мативную и реальную) или ее отдельных форм и видов (представительного и непосредственного и т. п.), отдельных правовых институтов и т. д.

Следует иметь в виду, что эти разновидности моделей существенно не отличаются друг от друга, но и не тождественны целиком. Определенное расхождение в этих случаях объективно обусловлено характером прогрессивного развития общества, возможностью опережающего отражения действительности в идеологии. Заметим, что любая научная идеология по своей сущности имеет именно такой опережающий характер, в том числе правосознание как форма общественного сознания.

Вначале возникают, формируются разного рода политические и правовые идеи, не только отражающие политическую и правовую системы и действительность в широком смысле, но и в определенной мере опережающие эту действительность. На основе таких идей издаются новые законы или вносятся изменения в существующие. Необходимо определенное время не только для обоснования и формирования политико-правовых идей, но и для осознания того, что возникли условия для внедрения этих идей в жизнь путем закона. Необходима также решительность при принятии конкретных установок руководящей политической силой на издание законов, отражающих сформировавшиеся идеи. Однако и новый закон требует времени для претворения его в жизнь, особенно в тех случаях, когда он устанавливает новые политические или правовые институты.

Таким образом, временное расхождение идей, законов и реальности объективно неизбежно в силу характера идеологического и нормативного отражения действительности. Следовательно, такое же расхождение неизбежно между идеальными моделями, созданными на основе различной информации (на основе идей, норм, информации о реальной жизни).

Эти расхождения неизбежны также потому, что применительно к одному и тому же полити ко-правовому институту могут возникать различные идеи, варианты идеи относительно одной и той же стороны (элемента, признака) политико-правового института.

Многовариантность идеологических моделей институтов демократии, права становится неизбежной и необходимой в условиях идейно-политического плюрализма. Естественно, что в законе может быть закреплен только один из вариантов формирования или изменения соответствующего института или чаше всего вариант, являющийся следствием компромисса, консенсуса политических сил.

Таким образом, несовпадение идеологических и нормативных моделей возможно по причине многовариантности первых. Подобная ситуация складывается и при соотношении нормативных и реальных моделей. Нормы права чаще всего не предопределяют однозначного, одновариантного функционирования того или иного политического либо правового института, а оставляют определенную свободу выбора в процессе реализации этих норм. Примеров подобного расхождения вполне достаточно. Не исключаются и такие ситуации, когда какие-либо идеи могут проводиться в жизнь раньше, чем они нашли закрепление в законах. Например, идея всенародного обсуждения закона как формы непосредственной демократии опередила закон. Эта форма непосредственной демократии была закреплена в Конституции СССР 1977 г. (ст. 114), однако реальное воплощение в жизнь получила до принятия Конституции СССР, в частности в процессе принятия самого этого акта (всенародного обсуждения Основного Закона СССР).

Если бы в тот момент решили создать указанные модели социалистической демократии, то такой элемент, как всенародное обсуждение законов, отсутствовал бы в нормативной модели и присутствовал в идеологической и реальной моделях.

В качестве примеров расхождения элементов в составе моделей советской демократии можно назвать референдум. До определенного момента он был элементом лишь идеологической модели. С принятием Конституции СССР он стал и элементом нормативной модели, но до определенного времени не мог быть включен в состав реальной модели демократии. Это относится и к модели демократии в постсоветской России. В идеологической и нормативной моделях референдум присутствует, а в модели, построенной на основе информации и реальной жизни, такого элемента в силу ряда причин нет.

Многие элементы демократии до политической реформы существовали лишь в идеальной форме и могли быть включены исключительно в состав идеологической модели. С принятием законов эти элементы включаются в состав нормативной модели и только с их реализацией - в состав реальной модели (политический и идеологический плюрализм, разделение властей, выдвижение ряда кандидатов по одному избирательному округу и т. д.). В наше время в Российской Федерации институт мажоритарной избирательной системы ликвидирован. Указанный момент остается лишь в идеальной модели демократии и отсутствует в нормативной и реальной.

Институт возмещения вреда, причиненного действиями должностных лиц государственных органов, хотя и существовал формально в Основах гражданского законодательства, а затем в Конституции СССР, но до принятия соответствующих законов фактически не действовал. Следовательно, создать его реальную модель было невозможно. До принятия конкретных законов с положениями о возмещении ущерба, причиненного должностными лицами, возможно было создание лишь разновидности идеологических его моделей и невозможно создание нормативной модели, поскольку нормы Основ и Конституции СССР по своему характеру были весьма общие. Иная картина складывалась с принятием ГК РФ. На основе законов и реальной судебной практики стало возможным создание нормативной и реальной моделей возмещения ущерба государственными органами.

Примеры расхождения элементного состава идеальных моделей (идеологической, нормативной, реальной) в поли- тико-правовой сфере можно было бы продолжить. И такое расхождение неизбежно. Здесь важно подчеркнуть, что при исследовании политических и юридических институтов, при создании их идеальных моделей всегда следует разграничивать эти модели, четко относить те или иные элементы к соответствующему виду моделей. Между тем такое смешение, особенно в доперестроечный период, было неред- ким (когда это касалось демократии, прав личности и др.). (Такая ситуация сохраняется в постсоветской России.) Элементы идеологической и нормативной моделей (например, демократии) выдавались за элементы реальной модели. Следовательно, идеальное выдавалось за реальное. Такой подход ущербен не только в научно-практическом плане, но и в воспитательно-идеологическом, поскольку читатели и слушатели воспринимают подобного рода интерпретации политико-правовых институтов как пропаганду в ее отрицательном смысле, не имеющую ничего общего с действительностью.

Различные состояния духовной жизни человека определяют множественную природу права, вследствие чего сущность права нельзя усмотреть в чем-то одном. Понимание права как чего-то внутренне однородного и в своей сущности неизменного продиктовано человеческой склонностью к рациональным определениям и логическим операциям. Зная за собой эту слабость, весьма трудно решить: собака вертит хвостом или хвост - собакой? Право ли в своей сущности неизменно - и тогда мы с понятием права можем строить логически обоснованные теоретические конструкции - или же логические правила таковы, что не допускают использования понятий с меняющимся содержанием?

Чтобы наши представления о праве сохранили в себе как можно больше красок и смысловых оттенков, свойственных правовой жизни, целесообразно выделить несколько уровней правовой реальности, на каждом из которых право представлено в виде специфически действующей модели. В этом случае свойства права не только обнаружат свою принадлежность к какому-то аспекту социального мира, но и станут прогнозируемыми, видными в своей перспективе.

Этическая модель права. Право - это прежде всего закон, содержащий в себе требования должного. Право имеет ту же онтологическую основу, что и нравственность, они в равной степени свойственны человеческой цивилизации.

Поскольку человек есть существо деятельное (Маркс), отрицающее собственную ограниченность (Гегель), самопреодолевающее (Франк) и творческое (Бердяев), свое наличное бытие он рассматривает через призму должного.

Нравственность - это особая сфера человеческой жизни, где все существующее являет собой добро или зло9.

Что бы человек ни делал, он делает это исходя из своих представлений о добре. Человек не может жить вне сферы нравственного, потому что жить - значит совершать поступки, в которых реализуются его волевые усилия. Нет поступков, которые одновременно бы не были актами воли, но также нет и воли, в которой не было бы устремленности к добру.

После кантовского понимания права как "минимума нравственности" в философии сложилась традиция противопоставлять право нравственности, оценивать право с позиций нравственных ценностей, рассуждать о безнравственности той или иной правовой политики и т.д. Моральный экстремизм (Л.Н.Толстой) низвел право до средства принуждения, уподобил его кнуту. Такое понимание права внесло

сумятицу в головы не одного поколения и заставило многих философов скорбеть о том, что человек вынужден достигать благие цели, опираясь на такое гнусное средство управления людьми, как право (отсюда и мечты об умирании права и замене его моралью, привычками, христианскими нормами поведения и т.д.).

Право, как это следует из предшествующего рассуждения, не может быть принципиально иным, нежели мораль, поскольку укоренено на той же почве духовного. Если государство позволяет себе умерщвлять преступников или набрасывать аркан на чужие народы, значит мораль разрешает это делать. В этом смысле право и политика не могут быть безнравственными. Аксиология не вправе собою замещать онтологию.

Нравственное содержание права определяется не тем, оставляет ли оно легальную возможность совершения дурных поступков, а тем, признает ли оно человеческую субъективность, устремленность человека к должному, оставляет ли оно шанс творить добро.

Мы можем не разделять те моральные оценки, которые воспроизведены в правовых нормах, но от этого право не перестает быть нравственным по своему содержанию. Коль скоро право обязывает к чему-либо человека, требует от него исполнения должного, оно остается нравственным, оно содержит в себе меру добра. Право перестает быть явлением нравственности лишь тогда, когда отрицает в человеке субъективность и ни к чему не обязывает человека (статус рабов в Древнем Риме), но тогда оно уже и не право.

Вместе с тем, право не тождественно нравственности. То, что в сфере нравственного должное осознается как веление совести, как внутренний императив, принципиально отличает эти два взаимообусловленных явления. В сфере права закон, должное осознается как внешнее требование, как авторитет, подчиняющий себе волю исполнителя. Право, таким образом, свидетельствует о слабости человеческого духа и его устремленности к добру, поскольку внешний императив существует лишь для тех, кто не испытывает это же требование как внутренний долг. И наоборот, те, в ком звучит голос совести, равнодушно воспринимают внешние стимулы должного поведения. Давно известно: тот, кто рожден для любви, умер для закона.

Иметь волю к добру - удел человека, поэтому право, оставаясь нравственной ценностью, добро не творит и само добром не является. Как писал Гегель, "...закон не действует, действует лишь действительный человек"10. Не все хорошо, что хорошо для права. Нравственность располагает критериями права, но право не имеет в себе критериев нравственности. Добра не убывает в мире, когда приходит диктатор, его не становится больше после демократических свершений. Тот же, кто думает, что становление права и оформление правовых институтов ослабляют силы зла, опустошает внутренний мир человека, убивая в нем мотивы нравственного поведения. Дегуманизация общества и деградация человека - реальная перспектива тех, кто, веря в социальный прогресс, пытается избавить человека от необходимости делать добро. Нравственный смысл права состоит в обнаружении зла и несовершенства человека и социального устройства11.

Игровая модель права. Право - это условность, игра12.

Любая игра, как пишет об этом Й.Хейзинга, может быть состязанием, представлением либо совмещать в себе черты того и другого (например, конкурс красоты). Игровое начало свойственно не только человеческой культуре, но и животному миру, эту загадку еще предстоит разгадать. Нам же проще назвать очевидные признаки игры:

игра не диктуется необходимостью, в нее вступают свободно, к ней не обязывают;

игра протекает в определенных рамках пространства и времени. Она начинается и прекращается;

внутри игрового пространства внешние значения, нормы и правила утрачивают силу. Игра творит новый порядок и наделяет своих участников не свойственными им в обыденной жизни ролями;

в игре все ненастоящее, не соответствующее обычной жизни.

Игровой характер правовых процедур очевиден. Правосудие, деятельность парламента, заключение сделки - все они содержат признаки игры.

Так, судебное разбирательство - это состязание сторон, где временно упраздняется социальное подразделение людей соответственно их месту в жизни и действуют фигуры, не известные нам за пределами этой процедуры. Необычность этих взаимоотношений подчеркивается внешним видом - мантии, парики, знаки почитания, клятвы, торжественность, своеобразный язык - все это в совокупности являет нам игру, результат которой никем не предрешен. Расстрел на месте преступления отличается от смертной казни тем, что в первом случае нет игры, а есть лишь жестокая необходимость классового подавления или борьбы с мятежниками. Но как только преступника отдают под суд, игра начинается.

Результат, достигнутый в игре, меняет человека: победивший на выборах становится президентом (а победивший в ходе военного переворота - узурпатором), заключивший сделку становится собственником (а взявший вещь - лишь ненадежным обладателем)....

Разрушение игрового начала в праве есть уничтожение права как такового. Достаточно лишь принять постановку вопроса о том, например, что для интересов правосудия отдельные доказательства могут быть добыты без процессуальных гарантий, как вся правовая конструкция сразу же теряет опору и грозит рухнуть. Достаточно

предрешить телефонным звонком судьбу иска, склонив судью на чью-либо сторону, и право становится ненужным.

Игра восстанавливает и поддерживает бытие человека, она может быть расценена нами как механизм перемен, когда выигрыш создает иллюзию превосходства, утверждает человека в желаемом им качестве, предоставляет ему возможность участвовать в диалоге с собственной судьбой. Убийца, нанявший превосходного адвоката, освобождается из-под стражи после оглашения оправдательного приговора, и теперь уже никто не вправе на законных основаниях лишать его свободы. Судьба оказалась милостива к нему, в этом исходе по правилам игры надо не досадовать на неумелые действия прокурора, а усмотреть перст судьбы, непредсказуемый и непонятный.

Мифологическая модель права. Право - это ритуал. Осуществление права представляет собою ритуальное действие, смысл которого превосходит поставленные перед ним практические цели.

Ритуал существует внутри мифологического сознания, в котором весь мир представлен как один космический процесс, где сам человек не мыслится в качестве отдельной самостоятельной сущности. Его жизнь целиком подчинена силам высшего порядка, и ритуальное действие здесь - способ, посредством которого человек воздействует на ход космических событий. Так, в древнем Китае наказание мыслилось как восстановление гармонии между Небом и Землей, в Древней Индии исполнение правовых предписаний позволяло человеку надеяться на обретение спутника в бесконечном космическом путешествии после смерти и т.д.13.

Если игровая модель права наполняет его содержание принципами, презумпциями и сам правовой текст вследствие этого приобретает формальную определенность, то мифологическая модель наделяет право аксиомами, т.е. непререкаемыми истинами, императивными по своему характеру. Миф трудно распознать, поскольку он естествен и привычен. Он становится заметным лишь по мере того, как перестает играть свое значение в нашей жизни, и тогда заменяется новым. Так, уголовное право исходит из некоторых истин, доказывать которые не стал бы ни один юрист: преступление - это зло; зло должно быть наказуемо; справедливость должна быть свойственной праву, преступник отличается от всех нормальных людей злодейскими наклонностями и потому заслуживает наказания и т.д.

Осуществление правосудия, исполнение наказания, заключение сделки, амнистия и выборы президента - все эти правовые процедуры несут в себе сакральный смысл, где особенно важны процессуальные детали. Нарушение ритуала лишает действие космического смысла, и тогда усилия людей напрасны: наказание не "очистит" человека от скверны греха и преступления, заключение брака не наполнит союз таинственным смыслом....

Мифологическое сознание не ушло в прошлое вместе с историей, языческими традициями и верованиями, оно погрузилось в нашу культуру, образ мышления и составляет ныне особый пласт человеческой действительности. Оно вплетено в ткань рассуждений юристов, которые, как им кажется, мыслят исключительно рационально, однако их теоретические решения уже запрограммированы той картиной мира, где безраздельно господствуют мифы своего времени. Поэтому сущность права никогда не будет рационализирована без остатка, политические и правовые инициативы всегда сохранят для людей свою иррациональную непостижимость.

Рациональная модель права. Право служит средством достижения целей, которые человек ставит перед собой. В юридической литературе большее внимание уделяется именно этой модели права, поскольку ее исследование дает политической власти метод воздействия на отдельные сферы общественной жизни. Человек (законодатель) воспринимает себя посредником между различными сторонами действительности - обществом и природой, социальными классами, государствами, культурами... Мир уподоблен системе, в которой с помощью права достигается соответствие вещей их назначению. Все подчинено диалектике и подлежит развитию, развертыванию своих возможностей. Поэтому человек не навязывает свои цели миру, не выдумывает их, а находит в самой природе вещей и явлений.

Применительно к юридической науке можно выделить три разновидности моделей в зависимости от того, какого рода информация положена в основу моделей: идеологическую, нормативную и реальную. Первый вид модели может быть создан на основе научно-идеологической информации - какой-либо философии, идеологических и программных документов партий, движений, идей, выдвинутых общественными, в том числе юридическими, науками; второй - на основе действующих правовых норм; третий - на основе информации о реальном состоянии соответствующего политико-правового феномена. Например, можно создать разные модели демократии (идеологическую, нормативную и реальную) или ее отдельных форм и видов (представительного и непосредственного и т. п.), отдельных правовых институтов и т. д.

В первом параграфе «Понятие и признаки правовой модели» автор, анализируя практику употребления категорий «модель», «правовая модель», «модель правового регулирования», отмечает, что исследователи, как правило, уклоняются от их конкретизации, по-видимому, исходя из очевидности понятия «правовая модель».

На основании результатов анализа автор считает возможным к существенным признакам правой модели отнести следующие, создается в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеорети-ческих моделей) или наблюдения (для материальных моделей), является формой отражения правовой (или регулируемой правом социальной) действительности, находится в отношении соответствия с исследуемым объектом, служит средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несет информацию об объекте или выполняет специальную описательную (демонстрационную) задачу.

На основании этих признаков автор формулирует общее определение понятия «правовая модель»: созданная в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеоретических моделей) или наблюдения (для материальных моделей) форма отражения правовой (или окружающей) действительности, находящаяся в отношении соответствия с исследуемым объектом, служащая средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несущая информацию об объекте или выполняющая специальную описательную (демонстрационную) задачу.

Под моделью понимается любой познавательный образ эмпирического и теоретического уровней познания.

«Все человеческое познание на любом уровне, является прежде всего и главным образом, структурной моделью действительности». Думается, что именно в этом смысле термин «модель» используется применительно к нормам права и правоотношениям.

В юридической литературе распространены случаи, когда норма права рассматривается как общая модель поведения или модель поведения. Или же утверждается, что в норме заложена (предусматривается) модель поведения (либо несколько таких моделей). В случае определения нормы через модель неизбежно напрашивается вопрос: что такое модель поведения? Это «модель, содержащая правило поведения... и получающая с помощью государства общеобязательный характер». Таким образом, здесь уже не в норме (общем правиле) содержится модель, а в модели - правило. «Нормы права-модели являются мысленными образами поведения. Особенность этой модели (нормы поведения) в том, что она раскрывается через права и обязанности». С этим вполне можно согласиться.

Итак, норма как модель - образ поведения. Модель поведения, заложенная в норме, тоже образ поведения. Но и норма права как общее правило поведения - образ поведения. Уточним, что это образ ценностно-нормативного отражения. Субъективное право как мера возможного поведения и юридическая обязанность как мера должного поведения также образы поведения.

Норма права, правоотношение, субъективное право, юридическая обязанность - это мысленные образы поведения. Каждый мысленный образ с точки зрения теории отражения рассматривается как модель. А модель в указанных рассуждениях - это мысленный образ. Определение названных юридических категорий с гносеологической позиции будет правомерным и через понятие «модель поведения», и через понятие «образ поведения».

Модель в собственном (специальном) смысле слова выступает как звено между субъектом и объектом, вспомогательное средство познания, промежуточный этап построения образа теории объекта. Речь идет об искусственном моделировании - моделировании второго порядка, отличном от естественного - первичного моделирования человеческого познания. Модели второго порядка, опосредующие соотношение субъекта и объекта, отражающие действительность, также бывают разными. Здесь можно выделить модели как средство познания и модели как средство программирования каких-либо процессов, систем поведения и т. д., как определенный образец, масштаб.

Рассмотрим вначале модели как средство познания. В философии, как и в других специальных науках, пока нет единого мнения о значении термина «модель» в собственном смысле слова.

Модель исследуется главным образом как гносеологичеекая категория, метод, средство познания, форма отображения человеком внешнего мира.

Хактерные черты моделей

1. Модель является формой отражения действительности. Отражая исследуемый объект, модель является его упрощением, своего рода огрубленным образом.

2. Модель создается в результате процесса абстракции. При создании модели исследователь абстрагируется от бесконечной совокупности свойств, признаков, отношений исследуемых объектов, отвлекается от частностей. При моделировании в оригинале выделяются те признаки, свойства, связи и отношения, которые должны быть собственно предметом исследования.

3. Модель и исследуемый объект находятся между собой в отношении соответствия. Модель является аналогом исследуемого объекта. Между моделью и объектом имеется определенное сходство, но не на всех уровнях (материала, элементов, структур, функций, результатов и т. п.). Модель не есть тождественное повторение того или иного процесса, явления. Если бы этого удалось достигнуть, то модель утратила бы свою специфику. Отношение модели и объекта - не отношение тождества, а именно отношение аналогии, единство отношений сходства, различий и отношений, характер которых еще не известен.

4. Модель служит средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного явления. Модель бесполезна, если речь идет об отвлечении отдельных свойств и признаков. Но когда познание протекает глубже и раскрывается целая система связей и отношений, т. е. сложная структура, процесс абстрагирования осуществляется посредством модели. Если объекты берутся как нечто элементарное, моделирование лишается смысла. Объекты, исследуемые путем моделирования, должны быть сложными, иметь систему, состоять из элементов.

Кроме того, модель выступает в качестве заместителя объекта, промежуточного звена между теорией и действительностью, дает информацию об объекте, имеет содержательный характер. Модели являются не только средством, но и формой знания, самим знанием. Все модели в зависимости от способов и средств их построения делятся на материальные (реальные, вещественные) и идеальные (мысленные, воображаемые). В юридических науках могут применяться как материальные (например, кибернетические) так и идеальные модели. В настоящем исследовании нас больше интересуют идеальные модели-представления.

Модели как средство познания, исследования, гносеологическая категория обладают интерпретаторской, объяснительной, предсказательной, критериальной функциями. Но модель может не иметь исследовательского характера, а выполнять специальную задачу описания, демонстрации. Юридическую науку должна интересовать, безусловно, и эта функция, так как исследование правовых явлений не самоцель. Важными задачами моделирования являются обслуживание нужд преподавания, помощь практическим работникам государственного аппарата, применяющим нормы права. Без использования описательной, демонстрационной функции моделей эти задачи не могут быть выполнены.

МОДЕЛИ В ПРАВОВЕДЕНИИ.

Разновидностью моделей в правоведении являются юридические конструкции - гносеологические категории, инструменты, средства познания правовых явлений. Юридическая конструкция - это модель урегулированных правом общественных отношений или отдельных элементов, служащая методом познания права и общественных отношений, урегулированных им.

СОСТАВ ПРАВОНАРУШЕНИЯ КАК ИДЕАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ

Существует и такой вид абстракции, как идеализация, в результате которой создаются идеальные объекты, в чистом виде в реальном мире не существующие. К числу абстракций идеализации относится процесс моделирования, в результате которого создаются мысленные идеальные модели.

Состав правонарушения не является понятием. Это идеальный объект, идеальная модель, созданная силой абстракции на основе нормативной информации. Довольно часто для определения состава используется термин «конструкция» (юридическая или логическая). Если отметить, что такая конструкция есть не что иное, как идеальная модель, то нетрудно заметить: термины «юридическая (или логическая) конструкция» и «идеальная модель» фактически идентичны. В юридической литературе часто высказывается эта точка зрения, хотя, может быть, у отдельных авторов и недостаточно последовательно, поскольку нередко не проводится разграничение между понятием и конструкцией (моделью).

МОДЕЛИ ПРАВОВЕДЕНИЯ ВЫПОЛНЯЮТ МНОГИЕ ФУНКЦИИ.

Например, на наш взгляд, этими моделями можно оперировать в мысленном эксперименте в целях формирования, обоснования теоретических выводов. Им присуща и интерпретаторская функция. С помощью моделей дается истолкование наблюдаемых явлений.

Модели правоведения обладают и демонстрационной функцией. Роль моделей в процессе обучения юристов, безусловно, значительна. Упрощая изучаемые правовые явления, модели способствуют усвоению юридических знаний, позволяют за основу изучения постоянно изменяющегося содержания права брать более устойчивые явления, что обусловливает преемственность и непрерывность изучения права, дальнейшие углубление и расширение знаний о нем. Модели обладают определенной наглядностью, упорядочивают юридические знания, сводят их в определенную систему, служат основой, на которую наслаиваются юридически знания по мере их накопления.

Модели, особенно юридические конструкции, выполняют важную роль в процессе нормотворчества. При этом юридические конструкции выступают в качестве средств построения нормативного материала, средств юридической техники. Юридические конструкции придают нормам права логическую стройность, последовательность их изложения, предопределяют связь между нормами права, способствуют полному, беспроблемному, четкому регулированию тех или иных общественных соотношений либо их элементов. Использование юридической конструкции нацеливает законодателя на то, чтобы с достаточной полнотой регламентировать все ее элементы. Она представляет собой схему, на которую нанизывается нормативный материал. Законодатель мыслит не только нормативными высказываниями, но и юридическими конструкциями, точнее, в процессе нормотворчества вначале мыслит юридическими конструкциями как более отвлеченными, абстрактными образами построения нормативного материала, а затем уже нормами права, имеющими более конкретный характер по сравнению с юридическими конструкциями.

Если говорить о роли идеологических моделей, предшествующих нормативным и реальным, то она сводится к роли программирующей, задающей программу поведения определенных субъектов. Идеологическая модель такую роль обретает лишь тогда, когда она не просто отражает действительность и прогностически ее моделирует, но принята как руководство к действию ведущей политической силой (партией, государством). Возможности ее реализации увеличиваются, когда на определенном этапе она нормативно закрепляется и становится нормативной, обретает характер обязательной программы.

<*> Strelnikov K.A. Modeling as a new trend of state-law researches.

Стрельников К.А., начальник отделения правовых основ обеспечения экономической безопасности научно-исследовательского отдела Академии экономической безопасности МВД России, член экспертного совета Комитета по безопасности Государственной Думы Российской Федерации, кандидат юридических наук.

В статье обосновывается новое направление государственно-правовых исследований - моделирование. Делается вывод о возможности использования достижений технических и естественных наук в юридических исследованиях.

Ключевые слова: моделирование, модель, государственно-правовые исследования, метод познания, методология.

The article substantiates a new trend of state-law researches - modeling; makes a conclusion on the possibility of use of achievements of technical and natural sciences in legal research.

Key words: modeling, model, state-law researches, method of perception, methods.

Модели играют важную роль в проектировании и создании различных технических устройств, зданий, электрических цепей и т.д. Без предварительного создания чертежа невозможно изготовить даже простую деталь, не говоря уже о сложном механизме.

Моделирование как познавательный прием неотделимо от развития знания. Практически во всех науках о живой и неживой природе, об обществе построение и использование моделей являются мощным орудием познания. Реальные объекты и процессы бывают столь многогранны и сложны, что лучшим способом их изучения является предварительное построение и исследование модели, отображающей какую-либо грань рассматриваемого явления.

Вместе с тем современная юриспруденция не обладает методологией построения государственно-правовых моделей. И если в отраслевых юридических науках модель ассоциируется с правоотношениями, механизмом правового регулирования либо в целом с отраслью, то в теории государства и права моделированию должного внимания не уделяется. В связи с этим такое направление, как моделирование, может иметь большое будущее в теории государства и права.

В связи с этим считаем возможным привести пример трактовки понятий "модель" и "моделирование". При ближайшем рассмотрении моделирование - это метод познания, состоящий в создании и исследовании моделей. Модель - это некий новый объект, который отражает существенные особенности изучаемого объекта, явления или процесса.

Если исходить из того, что государство обязано преобразовывать окружающую действительность, то в этом направлении моделирование, как ничто другое, может способствовать правильной постановке цели.

Решение научно-правовых проблем или задач требует в первую очередь построения определенных теоретических моделей, а уже затем - механизмов их внедрения в практическую деятельность. Повышение эффективности функционирования различных государственно-правовых механизмов существенно упрощается при правильном понимании сути явления или объекта, учете его закономерностей. В дальнейшем это может снизить риск неблагоприятных последствий от той или иной деятельности. Можно вести речь о том, что грамотно выстроенная модель явления или объекта способствует как внедрению этого объекта, так и последующему его реформированию или корректировке.

Достоинством такого метода можно считать наличие альтернатив, поскольку моделирование предполагает возможность построения нескольких моделей, а также сравнение и оценку их свойств в конкретных ситуациях. При этом модель способна отразить не только учтенные закономерности рассматриваемого явления: более важным является свойство любой модели отражать те закономерности, которые остались за гранью восприятия исследуемого объекта, процесса или явления.

Теория государства и права имеет свой предмет и метод. Она изучает государственно-правовые явления с помощью общенаучных и специальных методик.

Наиболее распространенным методом таких исследований является системный подход. Вместе с тем в гуманитарных и технических науках, для которых точность имеет большее значение, существует иное понимание системного подхода и его методов. Складывается ситуация, при которой системный подход в теории государства и права стал отличаться от общепринятого. Аргументация такой тенденции, как "специфический метод теории государства и права", лишает данную науку общетеоретического метода познания.

Кроме того, развитие системного подхода привело к возникновению теорий "самореферентных" и "самоорганизуемых" систем. Игнорирование этих подходов теорией государства и права также не способствует ее развитию в общенаучном смысле.

Отличительной особенностью данного метода можно считать то, что построение теоретической модели возможно лишь при синтезе гуманитарного знания. Каждую государственно-правовую проблему придется решать путем объединения сведений из области истории, политологии, социологии, логики, философии, географии, этнологии и, конечно же, юриспруденции. Наивно было бы полагать, что такие государственные задачи, как, например, освоение континентального шельфа или создание союза с другим государством, возможны на основе лишь правового понимания проблемы.

Подобный междисциплинарный подход уже используется в технических и гуманитарных науках. Например , синтез географического, исторического и культурного знания позволил создать "теорию этногенеза"; технического знания и естественного - теорию экосистем и т.д. Поэтому решение государственных задач с помощью метода моделирования, основанного на междисциплинарном подходе, является перспективным направлением.

Условно теорию государства следует разделить на "классическую" теорию и "прагматическую". Первая - ориентируется на наиболее общие закономерности возникновения, функционирования и развития государства и права, их сущность, структуру, основные элементы, принципы, институты. Вторая же - на создание моделей решения общественных и государственных задач.

Правовые проблемы войны и мира, взаимоотношений с другими государствами, реализации национальных проектов, восстановления экономики, развития институтов гражданского общества, повышения благосостояния граждан и т.д. не могут в настоящее время решаться с помощью методологии "классической" теории и истории государства и права.

Именно для решения этих на первый взгляд прикладных, но на самом деле глубоко теоретических проблем и требуется дополнение современной юридической науки методами моделирования.

Конечно, государственно-правовая модель будет отличаться от модели математической. Но ведь к ней предъявляются иные требования. Во-первых, она открывает тот или иной общественный процесс (проблему). Во-вторых, указывает на ход и возможные последствия этого процесса. В-третьих, анализирует пути воздействия на этот процесс. В-четвертых, рассматривает альтернативные методы решения проблемы в различных приближениях и на различную перспективу.

Соотношение "классической" и "прагматичной" теорий государства и права представляется как соотношение общей и особенной частей. В первой части устанавливаются основные понятия и закономерности. Вторая же часть, признавая первоочередную роль общественных процессов, вырабатывает алгоритмы влияния на эти процессы. Автор никоим образом не отрицает важность собственно теоретических исследований. "Классическая" теория является основой научного знания. В то же время она сама может обогатиться новыми категориями и закономерностями, которые будут выявлены в ходе "прагматичных" исследований.

Определение подобного вектора развития науки потребует во многом дополнить имеющуюся теоретико-правовую методологию. Значительная роль при этом должна отводиться историческому разделу исследования. Но на данном этапе для истории как науки идея создания моделей развития выглядит почти революционно. Пересмотра потребует известный тезис о том, что "история не терпит сослагательных наклонений".

Предполагается, что данная наука не проиграет в случае отмены этого тезиса. Поскольку именно вероятность развития по тому или иному пути, эффект от принятия тех или иных государственных решений во многом представляют практический интерес. В свое время такое направление, как "теоретическая история", уже разрабатывалось рядом ученых <1>.

<1> См., например: Чернавский Д.С. Синергетика и информация (динамическая теория информации) / Послесл. Г.Г. Малинецкого. 2-е изд., испр. и доп. М.: Едиториал УРСС, 2004.

Считаем, что будущее теории и истории государства и права как науки будет определяться возможностью создания эффективных теоретических историко-правовых моделей перспективного развития государственных и правовых явлений.

<2> См.: Алтухов В.Л., Шапошников В.Ф. О перестройке мышления: философско-методологические аспекты. М., 1988; Могилев А.В., Пак Н.И., Хеннер Е.К. Информатика. М.: Академия, 1999. С. 674 - 677.

понимание явлений - постижение сути конкретной системы, ее структуры, свойств, законов развития и взаимодействия с окружающим миром. В нашем случае речь может идти как о государстве, так и о праве либо об отдельных явлениях и структурах, а также о целях или функциях;
управление системой - определение наилучших способов воздействия при заданных целях и условиях. Бессмысленно спорить о том, что управление государством - сложный многогранный процесс, который в первую очередь требует оценки и получения представлений об управляемом объекте, а также анализ условий, целевых показателей, сопротивления и т.д.;
прогнозирование - предвидение прямых и косвенных последствий реализации заданных способов и форм воздействия на систему. Реформирование государственно-правовых институтов требует глубокой проработки закономерностей и связей, присущих этим явлениям. Поэтому моделирование представляется одним из способов, позволяющих представить развитие системы, оценить результаты этого развития и их соотношение с поставленными целями.

Практический аспект государственно-правового моделирования состоит в возможности оценки планируемых государственно-правовых решений. Каждое решение предполагает изменение действительности. В связи с этим важно уяснить последствия этих решений. Модель позволяет увидеть, как будут развиваться события и насколько актуально будет то или иное решение. Формируя модель государственно-правового объекта, мы можем судить о его жизнеспособности, устойчивости, эффективности.

Как отмечалось выше, модель должна отражать существенные свойства изучаемого или конструируемого объекта. Чтобы обладать максимальным сходством с объектом, юридическая модель должна основываться на системном подходе, позволяющем учесть все компоненты системы. Вместе с тем сам системный подход воспринимается в юридической науке несколько упрощенно. Современный системный подход, как он подразумевается в технических и гуманитарных науках, состоит из следующих направлений: компонентного, структурного, функционального, интегративного. Для каждого из этих направлений характерно свое понимание системы, выделение своих закономерностей. Поэтому исчерпывающее видение системы может дать только синтез всех указанных подходов. Юридическая же наука не оперирует этой методологией.

Кроме того, сам системный подход прошел в своем развитии три этапа: от понимания системы как набора взаимосвязанных компонентов до теории аутопойезиса (самоописания), для которой характерно восприятие системы как способа коммуникаций.

Такое методологическое направление позволяет анализировать компоненты коммуникативного и идеологического порядка в социальных системах. Изучение государственно-правового объекта невозможно без учета его поведения во внешней среде: мировом сообществе, содружестве других объектов. Дело в том, что многие свойства объекта проявляются именно как реакция на давление этой среды.

Государственные процессы представляют собой сложные явления. Внешние факторы, оказывающие на них влияние, чрезвычайно разнообразны, имеют различную природу, протяженность во времени. Таким образом, однозначно предсказать поведение объекта в среде невозможно. Кроме того, противоречивость внешнего окружения государственно-правовых систем требует изучения среды. Все указанные факторы следует учитывать, что наиболее оптимально путем построения модели.

Сказанное позволяет сделать вывод о методологической проблеме теории государства и права - необходимости создания методики модельного способа построения государственных и правовых явлений.

Е.Н. Салыгин

доцент кафедры теории права и сравнительного правоведения, декан факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», заслуженный юрист Российской Федерации, кандидат юридических наук"

Моделирование в праве: проблемы и перспективы1

Статья посвящена использованию метода прогнозного моделирования в праве. Описываются основные направления моделирования в праве, раскрываются понятия правового моделирования, прогнозного правового моделирования, определяются предмет, объект и технология прогнозного правового моделирования. В правовом моделировании предлагается использовать знания, выработанные теорией рационального выбора и неоинституциональной теорией.

Ключевые слова: правовое моделирование, прогнозное правовое моделирование, правовая модель, технология прогнозного правового моделирования.

Проблема моделирования относится к числу недостаточно исследованных в праве. Можно сказать, что она является terra incognita для юристов, в особенности для теоретиков права, поскольку выходит за пределы привычного узконормативного, догматического правопонимания и требует владения широким набором познавательных средств - от социолого-экономических и культурологических теорий, объясняющих поведение человека, до математики, используемой при создании математических моделей. Настоящая статья продиктована желанием развить существующие подходы в области моделирования в праве главным образом за счет использования теоретических положений неоинституциональной экономики и смещения фокуса исследования, с одной стороны, на внутренние, побудительные причины индивидуального и коллективного правового поведения, а с другой - на изучение более широкого контекста правовых предписаний, регулирующих поведение (в частности, институциональные связи правовых норм и институциональную среду, т.е. социально-экономические и политические условия возникновения и развития правовых институтов). При этом за рамками предмета исследования остаются многие социологические и психологические подходы к внутренним и внешним мотивам правового поведения. Они также имеют ценность для исследуемой проблемы, но в силу ограниченного объема статьи не могут быть в ней рассмотрены.

Прежде всего необходимо рассмотреть общие вопросы, связанные с моделированием в целом.

* Адрес: Москва, 119017, ул. Малая Ордынка, 17. E-mail: [email protected]

1 Статья написана в рамках проекта фундаментальных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». При написании статьи использовалась СПС «Консультант Плюс».

Моделирование является приемом исследовательской деятельности, который широко используется в науке и практике. Оно решает познавательные задачи, поэтому определяется как метод познания, состоящий в изучении окружающего мира на основе построения моделей. «Моделирование, - пишет И.Т. Фролов, - означает материальное или мысленное имитирование реально существующей (натуральной) системы путем специального конструирования аналогов (моделей), в которых воспроизводятся принципы организации и функционирования этой системы»2. Наиболее важные исследования в области моделирования были проведены во второй половине ХХ в. Факторами, вызвавшими существенный рост и интенсивность теоретических разработок, стали новые направления науки - кибернетика, теория систем, а также широкое использование статистических данных, математических методов и компьютерных технологий при обработке результатов познавательной деятельности. В литературе отмечается, что моделирование - это «метод опосредованного практического или теоретического оперирования объектом, при котором исследуется непосредственно не сам интересующий нас объект, а используется вспомогательная искусственная или естественная система («квазиобъект»), находящаяся в определенном объективном соответствии с познаваемым объектом, способная замещать его на определенных этапах познания и дающая при ее исследовании в конечном счете информацию о самом моделируемом объекте»3. Моделирование, таким образом, предполагает наличие в реальной действительности определенного объекта (оригинала) - предмета, явления или процесса, воспроизводящегося познающим субъектом в некоем материальном или мысленном прообразе - модели, которая может в определенных обстоятельствах заменять объект и предоставлять о нем информацию. Оно опирается на идею подобия, предполагающую наличие между различными объектами взаимно однозначных соответствий. Зная характеристики одного из них, можно с достаточной долей уверенности судить о другом.

Построение модели является главной отличительной чертой моделирования. «Модель, - пишет В.А. Леванский, - есть целостная система представлений о сущностных признаках и характеристиках некоторой другой системы, называемой оригиналом; воплощение в материальных конструкциях либо информационных (графических, статистических, математических и т.д.) композициях; выделенная из окружающей среды в соответствии с целями, задачами и возможностями исследователя; способная дать новое знание о системе - оригинала либо окружающей среды, вследствие единства законов, действующих в разных сферах реальности»4. К моделированию прибегают, когда оригинал является сложной системой или его непосредственное изучение невозможно. Модель облегчает эту задачу, воспроизводя свойства оригинала, представляющие познавательный интерес. При том, что модель упрощает и схематизирует исходную реальность, абстрагируясь от части ее свойств, она должна отвечать, как минимум, двум требованиям: 1) адекватность оригиналу (должна точно отражать его исследуемые свойства); 2) универсальность

2 Фролов И.Т. Гносеологические проблемы моделирования биологических систем // Вопросы философии. 1961. № 2. С. 39.

3 Новик И.Б. О моделировании сложных систем (философский очерк). М.: Мысль, 1965.

4 Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Наука, 1986. С. 20.

(должна быть применимой к анализу ряда однородных объектов). Избранные в процессе моделирования свойства объекта, представленные в модели, подвергаются системному анализу. Это позволяет понять структуру, функции, особенности взаимодействия элементов объекта, причинно-следственные связи между ним, дать вероятностный прогноз изменений объекта. Моделирование, таким образом, помогает не только лучше понять свойства изучаемого объекта, но и предвидеть его состояния, управлять им.

Модели, отражающие свойства реальных объектов при неизменных условиях, называются дескриптивными. Они создаются в основном с помощью средств математической статистики и смежных с ней дисциплин.

В процессе моделирования, как и в мысленном эксперименте, возможно введение новых данных. Исходная модель содержательно обогащается, детализируется. Открываются ранее неизвестные свойства оригинала, что может послужить источником выработки новых теорий, объясняющих окружающую действительность. В этом случае речь идет о нормативном (прескриптивном) методе моделирования, когда осуществляется поиск желательного состояния объекта. Объект уподобляется системе, стремящейся к какой-либо цели. Для достижения этой цели вырабатываются определенные правила, стандарты, приемы деятельности. Нормативная или прескриптивная модель отвечает на вопрос: как это должно быть?

В целом классификация моделей весьма разнообразна. Материальные (предметные) модели разграничиваются по размерам, элементному составу и другим физическим параметрам. Идеальные модели по способу представления информации делятся на словесные и формальные, по уровню теоретизации знания - на теоретические и интуитивные. Словесные модели выражаются естественным языком и являются по сути описаниями. Формальные модели выражаются искусственным, формализованным языком и содержат формулы, графики, схемы и другие знаковые формы.

Особое место среди формализованных моделей занимают математические модели. Объективность и однозначность символического языка математики, логичность и верифицируемость математических расчетов устраняют неопределенность в получении и объяснении результатов и как нельзя лучше отвечают основным требованиям моделирования - точности и универсальности. Точность математических моделей достигается также оперированием числовыми (количественными) данными, получаемыми эмпирическим путем. В математических моделях, таким образом, теоретическое знание соединяется с опытным, что позволяет четко и обобщенно формулировать ключевые теоретические положения и делать на их основе практические выводы. Нередко прогнозные математические модели играют решающую роль в познании тех или иных процессов.

Жесткого разграничения между описательными и математическими моделями не существует. На начальном этапе моделирования может быть создана концептуальная (содержательная) модель, включающая описания. В последующем в результате использования эмпирических данных на основе концептуальной модели может быть сконструирована математическая модель. Но и при создании собственно математических моделей в основу могут быть положены словесные описания гипотез и интуиций.

По характеру искомых знаний можно выделить структурные, функциональные, причинно-следственные и прогнозные (эвристические) модели. Модели могут как содержать в себе несколько видов объяснений, например знания о структуре

и функциях системы, так и быть обособленными, например демонстрировать прогноз без ссылок на причинные механизмы. Достижение точности в большинстве случаев предполагает создание по отношению к каждому интересующему аспекту реальности самостоятельной модели, фокусирующей на нем все внимание.

В праве моделирование используется во многих областях. В доктрине оно выступает средством познания государственно-правовых явлений и процессов, на практике - средством повышения эффективности различных юридически значимых действий: от принятия и реализации правовых норм и индивидуальных предписаний до выявления и расследования преступлений. В отечественной науке исследования в области правового моделирования концентрируются главным образом вокруг нескольких проблем. Наиболее развернутые правовые модели созданы в сфере противодействия преступности. Важную роль при этом играет наличие достаточно развитой системы уголовно-правовой статистики.

В криминалистике моделирование используется для получения новой информации о расследуемом событии преступления и лицах, его совершивших5. В криминологии созданы различные модели преступного поведения и модели зависимости социальных факторов и преступности6. В сфере страхового права и права социального обеспечения важное место занимают модели определения и оценки рисков, используемые для актуарных расчетов, - системы статистических и математических методов расчета тарифных ставок в страховании. В последнее время аналогичные модели создаются в сфере правовой охраны окружающей среды7.

5 См. подр.: Берзинь О.А. Криминалистические подходы к моделированию преступной деятельности // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2011. № 4. С. 133-143; Аршин-ский Л.В., Жигалов Н.Ю., Мункожаргалов Ц.Б. Проблемы применения информационного и логико-математического моделирования в судебной экспертизе и криминалистике // Российский следователь. 2013. № 3. С. 6-9; Грановский Г.Л. Новые приемы и средства моделирования в трасологии // Криминалистика и судебная экспертиза. 1969. № 6. С. 240-248.; Густов Г.А. Моделирование в работе следователя. Л., 1980; Кошманов М.П., Ляпичев В.Е. Методы математического моделирования в почерковедческой экспертизе. М., 1990; Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981.

6 См.: Аванесов Г.А. Теория и методология криминологического прогнозирования. М.: Юрид. лит., 1972; Варчук Т.В. Виктимологическое моделирование в теории детерминации преступности // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 10. С. 112-116; Вицин С.Е. Моделирование в криминологии: учеб. пособие. М.: НИиРИО ВШ МВД СССР, 1973; Горошко И.В., Сичкарук А.В., Флока А.Б. Модели и методы анализа данных в правоохранительной деятельности. М., 2007; Кононенко В.И., Минаев В.А. Динамические модели преступности // Методы исследования сложных систем. М.: ВНИИСИ, 1981; Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии (структура индивидуального преступного поведения). М., Госюриздат, 1968; Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: учеб. пособие. М.: Издательская группа «ФОРУМ-ИНФРА-М», 1998; Лубин А.Ф., Губанищев В.В. Общая модель механизма преступной деятельности в сфере экономики: условия формирования // Экономическая безопасность России. 2009. № 1. С. 82-88; Щербаков В.А. О криминологическом моделировании эффективного предупреждения преступности в современных условиях // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 10. С. 132-135.

7 См.: Kuran T., Sunstein C.R. Availability Сascades and Risk Regulation // Stanford Law Rev. 1999. 51:683-768; Slovic P. The Perception of Risk, Earthscan Publications Ltd. London UK and Sterling, VA, USA, 2000.

Нельзя не отметить, что оценивание рисков - необходимый элемент социального управления, имеющий принципиальное значение при прогнозировании последствий принимаемых решений. Моделирование рисков вообще и правовых рисков в частности представляет собой отдельный, динамично развивающийся раздел теоретического моделирования, характеризующийся особыми предметом, методами, понятиями. Со всей определенностью можно сказать, что наработки в сфере моделирования правовых рисков будут только увеличиваться.

Не столь оптимистичная ситуация сложилась в теории права, где моделирование выступает в качестве метода познания. С сожалением приходится констатировать, что последние значимые результаты в области теории правового моделирования датируются 1980-ми годами8. И это при том, что потребность в новых теоретических разработках назрела давно и ощущается все острее.

Чаще всего в теории права моделирование отождествляется с абстрагированием - логическим приемом познания, позволяющим формулировать научные понятия и категории, а правовые модели соответственно с абстракциями - понятиями и категориями, отражающими обобщенные свойства исследуемых явлений и процессов9. Получается, что двум понятиям присваивается одно значение. Это противоречит формальной логике и нарушает известный принцип Оккама: «не плодить сущности без необходимости».

Нередко с правовой моделью отождествляется правовая теория. Однако, несмотря на то что связь теории и модели очевидна, в их взаимоотношениях не все так просто. Моделирование общественных процессов не может не опираться на теории, объясняющие те или иные социальные феномены. Теория задает для моделирования определенные познавательные границы, обеспечивая его категориальным аппаратом и иными познавательными инструментами. Наиболее развернутые теории уже содержат в себе абстрактные модели и прогнозы развития общественных процессов. В то же время моделирование нередко вынуждено выходить за пределы одной теории, обращаясь к другим. Оно обладает по отношению к теории относительной автономией. Поскольку истинность любой социальной теории подтверждается фактами, то моделирование, ориентированное на имитацию реально-

8 См.: Гаврилов О.А. Математические методы и модели в социально-правовом исследовании. М.: Наука, 1980; Гаврилов О.А. Математические методы в юридической науке // Методологические проблемы советской юридической науки. М.: Наука, 1980. С. 266-290; Казимирчук

B.П. Социологические исследования в праве: проблемы и перспективы // Советское государство и право. 1967. № 10. С. 40-42; Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Наука, 1986; Применение математических методов и вычислительной техники в праве, криминалистике и судебной экспертизе: материалы симпозиума / под общ. ред. Кудрявцева В.Н., Шляхова А.Р. М., 1970; Рудашевский В.Д. Право и моделирование // Методологические проблемы советской юридической науки. М.: Наука, 1980. С. 290-308. Из современных исследований можно назвать: Безруков А.С. Моделирование в праве // Вестник Владимирского юридического института. 2008. № 1. С. 90-92; Скурко Е.В. Метод социально-правового моделирования в решении задач правотворчества // Государство и право. 2003. № 1. С. 103-106.

9 Алексеев С.С. Общая теория права: учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009.

C. 185-186; Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учеб. для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спарк, 2000. С. 16; Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учеб. для вузов. М.: Юрайт, 1999. С. 46-47.

сти, может также выступить средством доказывания или опровержения теории. Сложно не согласиться с мнением, что в моделировании скорее теория выступает инструментом для создания модели, а модель выступает посредником между теорией и реальностью10.

Основным сдерживающим фактором для развития теории правового моделирования является узкое, формально-догматическое (нормативное) понимание права, подразумевающее под правом систему юридических понятий, выражающихся в официальных правовых актах. В качестве примера можно привести взгляды А.С. Безрукова, посвятившего правовому моделированию диссертационное исследование. Правовую модель он определяет следующим образом: «это созданная в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеоретических моделей) или наблюдения (для материальных моделей) форма отражения правовой (или окружающей) действительности, находящаяся в отношении соответствия с исследуемым объектом, служащая средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного явления (или наглядности в описании объектов материального мира), дающая информацию об объекте или выполняющая специальную описательную (демонстрационную) задачу»11. Из дефиниции видно, что автор не предполагает создание теоретической правовой модели на основе наблюдения. Для него право - это не социальный факт, который можно изучать при помощи наблюдения или иным эмпирическим образом, а логическая система, постигаемая абстрагированием и идеализацией. Эта система, судя по всему, не развивается, поскольку в определении говорится о возможности построения структурных моделей и не содержится указания на возможность создания прогностических и причинно-следственных моделей.

Придерживаясь узконормативного понимания права и продолжая рассуждать о правовом моделировании, мы приходим к следующим умозаключениям: если юридические понятия - это модели, то в процессе правового моделирования (моделирования правовых явлений, понимаемых как юридические понятия) получается, что мы создаем модели моделей. Образуется логический круг. К такому познавательному результату приходит в своем диссертационном исследовании и А.С. Безруков. Он отмечает, что «одно и то же правовое явление можно рассматривать как модель по отношению к другому явлению (или группе явлений), выступающему, в свою очередь, моделью для предыдущей «модельной» категории только на другом иерархическом уровне»12. В итоге исследователь делает вполне закономерный вывод об «относительной природе правовой модели». На этом, по моему мнению, можно ставить жирную точку в области теории правового моделирования, в котором все относительно, как и само правовое моделирование.

Однако подобных затруднений не возникает в упомянутых науках криминального цикла и в риск-менеджменте, создающих правовые модели не абстрактных понятий, а реальной действительности - деликвентного и рискового поведения.

10 См.: Morgan M.S., Morrison M. (еds) Models as Mediators: Perspectives on the Natural and Social Sciences. Cambridge: Cambridge University Press, 2000; Suarez M, Cartwright N. Theories: Tools Versus Models // Studies in the History and Philosophy of Modern Physics. 2008. № 39. Р. 62-81.

11 Безруков А.С. Правовая модель как инструмент юридической науки и практики: авто-реф. дис... канд. юрид. наук. Владимир, 2008. С. 8.

Перспективы в области моделирования могут открыться перед теорией права, если изменить подход к праву с нормативного на социологический и рассматривать моделирование как построение не абстрактных описательных категорий, а моделей, включающих числовые значения, связанные с эмпирическими данными. Само по себе моделирование предполагает гораздо больше мыслительных операций, нежели обобщение и идеализация, поскольку основное предназначение моделирования - имитация реально существующей системы с целью раскрытия ее свойств, что предполагает, как минимум, наблюдение за поведением системы в определенных обстоятельствах и перенос этих параметров в виде соответствующих значений на модель. Модели должны быть богаче по содержанию, нежели абстрактные понятия, в особенности динамические модели, претендующие на объяснение каких-либо процессов.

Попытаюсь наметить возможные направления исследований в области теории правового моделирования, опираясь на широкое понимание права, подразумевающее под ним не только официальную нормативную систему, но и общественные отношения, ставшие результатом официального нормативного воздействия на поведение людей. Представляется, что подобные исследования наиболее актуальны в прогностических целях, для предсказания действия нормативных правовых актов. Прогностические модели нормативных правовых актов, созданные на стадии их обсуждения и принятия, могут в итоге уменьшить количество неэффективных, нежизнеспособных и социально нерелевантных правовых норм, повысить качество законодательства.

Отчасти прогнозное моделирование реализуется, как минимум, в двух видах вспомогательной для правотворчества прогностической деятельности. Во-первых, это оценивание регулирующего воздействия (далее - ОРВ), во-вторых, антикоррупционная экспертиза. Оно также может использоваться в качестве элемента правового мониторинга - системы комплексной оценки подготовки, принятия и прогнозирования (выделено мной), как считают некоторые авторы13, действия нормативных актов.

В прогнозировании моделирование используется наряду с экспертными оценками, экстраполяцией, сравнительно-правовым, статистическим и интуитивным методами. Для прогнозирования рисков негативных эффектов от регулирования ОРВ предусматривает проведение социологических обследований, публичных консультаций с представителями бизнеса, экономические расчеты последствий вступления в силу нормативных правовых актов. Цели ОРВ конкретны - выявить в тексте проектов нормативных правовых актов положения, которые вводят или способствуют введению избыточных ограничений и обязанностей для субъектов предпринимательской и иной деятельности или способствуют возникновению и у них, и у бюджетов всех уровней необоснованных расходов. В процессе ОРВ, таким образом, моделируются не все последствия вступления в силу нормативного правового акта, а только лишь те, которые имеют значение для указанных целей.

Перед специалистом по ОРВ стоит задача не просто смоделировать то, как будет действовать тот или иной акт (и будет ли он вообще действовать), а главным образом решить, как он впишется в предустановленную систему приоритетов экономической политики государства. Поэтому моделирование в ОРВ носит избиратель-

13 См.: Арзамасов Ю.Г., Наконечный Я.Е. Мониторинг в правотворчестве: теория и методология. М., 2009.

ный характер, ориентировано на экономические последствия, рассчитываемые в соответствии с методикой на основании одного из трех методов оценивания выгод и затрат:

1) сравнения издержек и выгод (Cost-benefit analysis);

2) анализа эффективности затрат (Cost-effectiveness analysis);

3) мультикритериального анализа (Multi-criteria analysis).

Для целей моделирования в этом отношении применимы первый и последний методы, так как метод анализа эффективности затрат преследует несколько иные цели, чем прогнозирование поведения субъектов.

Наиболее известная в настоящее время российская методика антикоррупционной экспертизы законодательства была разработана в начале 2000-х годов экспертами в Центре стратегических разработок. В последующем она стала использоваться Комиссией по противодействию коррупции Государственной Думы Российской Федерации и легла в основу официальной Методики проведения антикоррупционной экспертизы проектов нормативных правовых актов и иных документов в целях выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции, утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 5 марта 2009 г. № 196 (далее - Методика)14. Методика нацелена на выявление коррупционных факторов - положений проектов документов, которые могут способствовать проявлениям коррупции.

Появление Методики и закрепление за Министерством юстиции и Генеральной прокуратурой обязанности осуществлять экспертизу проектов нормативных правовых актов следует рассматривать как важный шаг на пути повышения качества законов. В то же время Методика имеет очевидные минусы, главным из которых является упрощение антикоррупционного анализа. Он сводится к поиску так называемых коррупциогенных факторов, многие из которых определены текстуально. Однако коррупционная составляющая может скрываться как за всей целостностью нормативного правового акта, так и за теми его частями, которые с помощью Методики не обнаруживаются. В таких случаях сложно ожидать успешных результатов экспертизы. Да и сами коррупциогенные формулировки далеко не всегда однозначно свидетельствуют о коррупционной составляющей акта. Для серьезного противодействия коррупционным составляющим нормативных правовых актов требуется системный, всесторонний анализ, моделирование коррупционных рисков.

В прогнозном моделировании предметом анализа должно выступать правовое поведение. Следует отметить, что свойство «правовое» по отношению к поведению означает не его урегулированность правом, а потенциальную возможность быть таковым. Определяющим здесь выступает фактор правового воздействия. Правовое поведение в прогнозном моделировании - это возможное (будущее) поведение, которое станет результатом воздействия права на определенные общественные отношения. Оно может как соответствовать, так и противоречить правовым нормам, а также выходить за пределы правового регулирования, т.е. не быть урегулированным правом. Именно такой широкий смысл термина позволяет создавать реалистичные прогнозные модели, не ограниченные в своих предсказательных возможностях искусственным (для случая правового моделирования) теоретическим разграничением поведения на регулируемое и не регулируемое правом. Прогнозная

модель правового поведения, таким образом, - это выраженная в словесной и иной знаковой форме система знаний о возможном поведении субъектов права, изменяющемся в результате правового воздействия.

Раскрывая особенности субъектов права, поведение которых изменяется в результате правового воздействия и, соответственно, моделируется, важно сказать, что они делятся на две группы - индивидуальные субъекты (физические лица) и коллективные субъекты (организации). Хотя с точки зрения права их статус может быть совершенно одинаковым, с точки зрения поведения имеются различия, отмечаемые многими теориями, объясняющими поведение человека. В экономике, менеджменте и ряде других наук, например, различается индивидуальное и организационное поведение. Моделирование правового поведения индивидуальных и коллективных субъектов должно также отличаться.

Поведенческий фактор, по определению, в прогнозном моделировании правового поведения играет ключевую роль. Человеческое поведение является предметом исследования нескольких наук: биологии, психологии, социологии, экономики, менеджмента. В качестве методологической основы изучения поведения может быть использована любая из теорий или их комбинация. Полагаю, что в индивидуальном и групповом правовом поведении преобладают мотивы и иные побудительные причины, в значительной мере получившие объяснение в экономической теории рационального выбора. Сформировавшись в рамках экономики, теория рационального выбора получила признание и стала плодотворно использоваться в социальных науках, где проблема выбора также относится к числу фундаментальных. В политологии и социологии сформировалась теория общественного выбора, в истории - клиоме-трия. Частью теории рационального выбора является теория игр, использующая математический анализ стратегий взаимодействия участников игры. На ее основе в настоящее время вырабатывается теоретико-игровой подход в праве15.

Особенностью экономического объяснения поведения людей выступает попытка охватить все многообразие человеческой деятельности. Общепринятым является подход Л. Роббинса, который определил, что центральной проблемой экономической науки является распределение редко встречающихся ресурсов (которых не хватает для удовлетворения потребностей) между альтернативными целями. Л. Роббинс рассматривал экономику вне всякого конкретного социального содержания. Экономическая теория - это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения соотношения между целями и ограниченными средствами, которые могут иметь иное употребление. Она, по его мнению, является одним из разделов некой всеобщей науки о рациональной деятельности16.

С развитием экономической науки формировались различные подходы к пониманию человеческого поведения. Рабочие модели «экономического человека» имелись у меркантилистов, А. Смита, Д. Рикардо, Дж.С. Милля, К. Маркса, у маржи-налистов, Дж.М. Кейнса и других ученых17. Были созданы также модели «человека

15 См.: Дегтярев Д.А. Теоретико-игровой подход в праве. М.: ЛЕНАД, 2011.

16 См.: Роббинс Лайонел. Предмет экономической науки // THESIS: теория и история экономических и социальных институтов и систем. Предмет исследования. Начала-пресс. 1993. Т. 1. Вып. 1. С. 10-23.

17 Автономов В.С. Человек в зеркале экономической истории (Очерк истории западной экономической мысли). М.: Наука, 1993; Шаститко А.Е. Модели человека в экономической теории: учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2011.

социологического» и «человека психологического». Представляется, что для прогнозного моделирования индивидуального правового поведения универсальной платформой может стать модель экономического человека RREMM (изобретательный, оценивающий, максимизирующий человек), основанная на методологическом индивидуализме, рационализме и максимизации полезности и учитывающая при этом результаты исследований в области институциональной и поведенческой экономики18. Что касается поведения коллективных субъектов, то оно также объясняется различными экономическими теориями: коллективного действия, фирмы19.

Моделирование поведения субъектов права в юридически значимых обстоятельствах предполагает не только понимание, каким образом субъекты права будут реагировать на те или иные правовые стимулы (нормативные предписания), но и знание соционормативной среды, в которой эти предписания создаются и реализуются. Каждое правовое предписание направлено на достижение определенного социального эффекта, который должен возникнуть после его реализации. Желаемые социальные последствия не возникают автоматически. Правовое предписание всегда будет выступать только одним из регулятивных факторов, определяющих поведение человека. Построение модели правового поведения должно основываться на системном подходе, подразумевающем взаимное действие и взаимную обусловленность норм права, а также их связь в воздействии на поведение людей с иными социальными регуляторами. Такой комплексный характер связей норм права выражает категория «институт», разработанная социологией и экономикой (такими ее направлениями, как институционализм и неоинституционализм).

В любом институте можно проследить взаимодействие формальных и неформальных правил и обеспечительных механизмов. Последние включают сложившиеся традиции, деловые обыкновения, правила поведения, выражающие чувственно-эмоциональные аспекты поведения, не укладывающиеся в рамки рационалистического нормирования. Они восполняют пробелы официального регулирования, обеспечивают полноту и устойчивость института. Но они могут также противоречить формальным нормам, выступать альтернативными «маршрутами» формально установленных правил. Фактор неформальных правил и теневой экономики в целом существенно влияет на моделирование правового поведения и нуждается в учете. Неформальные правила могут создавать у субъектов стимулы, несовместимые со следованием формальным нормам, в результате чего последние не могут обеспечить ожидаемые результаты.

Обобщая результаты, полученные в процессе реализации трехлетнего проекта Фонда ИНДЕМ «Судебная реформа в России: институционально-социетальный анализ трансформации, ревизия результатов, определение перспектив», Г.А. Сата-

18 См.: Салыгин Е.Н. Моделирование правового поведения: экономический аспект // Правовые исследования: новые подходы: сб. ст. факультета права НИУ ВШЭ. М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»: Юридическая фирма «КОНТРАКТ», 2012. С. 9-28.

19 См.: Williamson Oliver E., Sidney G. Winter. The Nature of the Firm. Oxford University Press, N.Y., 1993; Coleman J.S. Foundations of Social Theory. Cambridge, MA; L., England: The Belknap Press of Harvard University Press, 1990. Marschak J. Economies of Information Systems / M.D. Intrili-gator (ed.). Frontiers of Qantitative Economies, Amsterdam: North-Holland, 1971. Р. 32-107; Шер-мерорн Дж., Хант Дж., Осборн Р. Организационное поведение. 8-е изд. / пер. с англ. СПб.: Питер, 2004; Эрроу К.Дж. Коллективный выбор и индивидуальные ценности: Пер. с англ. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2004.

ров в статье «Формальные и неформальные аспекты в процессе трансформации судебной власти» констатирует, что в России неформальные нормы регулируют более широкую сферу отношений, чем формальные правила. При этом между ними наблюдается разрыв. Вместе с изменениями неформальных отношений, выражающихся в укреплении установок граждан обращаться в суд для защиты своих прав и интересов, некоторые старые неформальные нормы и практики искажают функционирование судебной власти, действуют вопреки формальным нормам20.

Высокое качество формальных норм обесценивается влиянием прочих факто-ров21. Одним из таких негативных факторов является воспроизводство традиционно советских поведенческих типов, выражающихся в подыгрывании власти, соглашательстве с органами и лицами, ее представляющими, что нередко выражается в обвинительном уклоне, практике «телефонного права», совместных консультациях судей, прокуроров, представителей МВД и других силовых ведомств для выработки общих позиций по определенной категории дел. Данные образцы поведения являются, в свою очередь, следствием длительного приспособления к жестко централизованной, патерналистской и репрессивной государственной власти, не оставляющей места для свободного морального выбора и личной ответственности.

Институты, в свою очередь, должны рассматриваться в более широкой перспективе как элементы общественного устройства, или, выражаясь словами Д. Норта, институционального каркаса, включающего политическую структуру (определяющую, как выявляются и агрегируются политические выборы), структуры прав собственности, а также социальную структуру - нормы и конвенции, которые определяют неформальные стимулы в экономике, и убеждения, сформировавшиеся в обществе в ходе истории22. Таким образом, в моделировании правового поведения социолого-экономический анализ имеет более широкое предназначение. Вместе с моделированием индивидуального и коллективного поведения он должен использоваться при построении моделей реализации нормативных предписаний в соответствующей институциональном поле, при исследовании социально-экономических, политических и социокультурных факторов среды, в которой институты возникают и развиваются. Ведущую роль здесь также может играть институциональный подход.

При решении проблемы воздействия на правовое регулирование и правоприменение внешних факторов институциональной среды требуется модель всего современного российского общества, всего типа его социально-экономической и политической системы. За основу могут быть взяты различные теории. В последнее время вышло несколько работ, которые, достаточно точно определяют типологические черты современного российского социума. В соответствии с концепцией, предложенной Д. Нортом, Б. Вайнгастом и Дж. Уоллисом23, в истории человечества насчитывается три вида социальных порядков: 1) примитивный, характерный для

20 См.: Сатаров Г.А. Формальные и неформальные аспекты в процессе трансформации судебной власти // Право и правоприменение в России: междисциплинарные исследования / под ред. В.В. Волкова. М.: «Статут», 2011. С. 145, 148.

21 См.: Сатаров Г.А. Формальные и неформальные аспекты в процессе трансформации судебной власти. С. 145, 148.

22 См.: Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2010. С. 79.

23 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд. Ин-та Гайдара, 2011.

малых социальных групп обществ охотников и собирателей; 2) ограниченного доступа, или естественное государство, в котором личные отношения внутри властной элиты составляют основу социальной организации; 3) открытого доступа, где личные отношения все еще значимы, однако идентичность начинает определяться как набор безличных характеристик. В государстве открытого доступа контроль над политической системой открыт для любой группы и оспаривается посредством конституционно-правовых механизмов. Все индивиды обладают равным правом на формирование организаций. В экономике и политике вместо механизмов привилегий и ренты действует конкуренция, отношения обезличены, что оказывается эффективно в долгосрочном реагировании на изменения.

Россия, как и практически все развивающиеся страны, относится к естественному государству. В нем власть принадлежит господствующей коалиции, члены которой извлекают из своего политического лидерства экономические дивиденды. Рента извлекается через создание организаций, пользующихся поддержкой государства. Зависимость организаций элит, входящих в коалицию, от государственных привилегий обеспечивает внутрикоалиционный и общественный порядок.

В естественном государстве правящая элита имеет ограниченные возможности в поиске новых возможностей и решении новых проблем, так как нацелена на защиту привилегий и извлечение ренты. Воспрепятствование экономической и политической конкуренции сокращает инновации и, следовательно, возможности выбора перспективных идей. В естественном государстве многое, если не все, зависит от личных связей и отношений. Как утверждают авторы, «естественные государства не способны проводить в жизнь законодательство о распределении благ в соответствии с безличными критериями»24.

Аналогичные типологические особенности современного российского общества отмечались исследователями и ранее. Можно упомянуть работы Ю.А. Левады и Л.Д. Гудкова, описывающих Россию как периферийное по отношению к Западу, отсталое и полузакрытое общество, не желающее расстаться с собственным традиционализмом, остающееся при всех трансформациях внешних форм, «вертикально» интегрированным, инертным, завистливым по отношению к динамически развивающимся модерным странам, воспроизводящем по инерции и в результате действия рудиментарных социально-политических структур - военных и карательных, которые выступают хранителями и инкубаторами традиционных поведенческих типов25. «Правоприменение, - пишет Л.Д. Гудков, - в остающемся по-прежнему иерархическом и неравноправном обществе зависит от статуса и социального положения заинтересованных групп или лиц. Реальные - правовые, государственно-политические, экономические - отношения складываются на основе неформальных практик взаимодействия держателей власти (судебной, административной, законодательной и т.п.) или распорядителей властных ресурсов с зависимым населением. Правовые нормы и законы в России будут еще долгое время (для нас, живущих сегодня, - исторически «всегда») интерпретироваться под действием интересов правящих или влиятельных группировок и кланов»26.

24 Там же. С. 247.

25 См.: Левада Ю.А. Ищем человека: Социологические очерки, 2000-2005. М.: Новое издательство, 2006. С. 276.

26 Гудков Л.Д. Абортивная модернизация. М.: Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2011. С. 328.

Фактор лоббизма никогда не следует упускать из виду при моделировании действия правовых норм, в особенности, если это касается современной России. В естественном государстве лоббисты имеют больше шансов на успех. Истинные замыслы введения и надлежащего функционирования институтов в соответствии с интересами лоббистов могут быть скрыты за официально выраженными целями, задачами, принципами процедуры и другими аспектами деятельности правовых институтов. Реальное действие даже тех правовых институтов, которые носят универсальный характер и встречаются во множестве национальных правовых систем, во многом зависит от целей и потребностей тех субъектов и групп влияния, в чьих интересах эти институты действуют. Данный феномен получил название «нецелевое использование институтов» и освещен в литературе27.

Среди различных типов нецелевого применения институтов, выделенных Л.И. Полищуком, наиболее характерным для естественного государства является подчинение институтов. Оно состоит в том, что ключевые институты рыночной экономики (защиты собственности и контрактов, финансовых услуг, разрешения конфликтов, государственного регулирования и др.) подчиняются узкогрупповым интересам для использования в интересах собственной выгоды за общественный счет. Тем самым институты превращаются из универсального и общедоступного общественного блага в «клубное благо», используемое в интересах подчинившей институт группы.

Еще один вывод, который можно сделать, основываясь на анализе институциональной среды современного российского общества, заключается в том, что правовые нормы не будут работать в полной мере, если не будут вписаны не только в функциональные связи институтов и институционального каркаса в целом, но и в систему интересов влиятельных властных групп.

Научный подход к правовому моделированию предполагает детальный анализ его составляющих, что делает необходимым определение субъектов, объекта, предмета, принципов и стадий правового моделирования.

Правовое моделирование может выполняться различными субъектами: органами государственной власти и местного самоуправления, научными, консультационно-аналитическими, правозащитными и другими негосударственными организациями. Они, скорее всего, способны выступать в качестве заказчиков на проведение правового моделирования. Реальными исполнителями должны быть экспертные, научные, образовательные и другие структуры, в которых моделированием занимаются специалисты.

Объектом прогнозного правового моделирования является определенная часть действительности, в которой моделируется правовое поведение. Иными словами, это сфера общественных отношений, в которой предстоит реализовываться моделируемым правовым предписаниям. Помимо адресатов правовых предписаний, чье поведение моделируется, - акторов - в объект правового моделирования включаются иные субъекты: контрагенты акторов, органы, контролирующие выполнение моделируемых правовых предписаний (гаранты), иные участники. В таком понимании объект правового моделирования частично совпадает с предметом правового регулирования, под которым в юриспруденции традиционно понимается круг однородных общественных отношений, регулируемых правом.

27 См.: Полищук Л.И. Нецелевое использование институтов: причины и следствия // Вопросы экономики. 2008. № 8. С. 28-44.

Предмет правового моделирования, как и предмет исследования, - это часть объекта, на который направлен познавательный интерес. В правовом моделировании центральной проблемой является поведение, на которое оказывается правовое воздействие. Поскольку право воздействует на поведение при помощи установления запретов, ограничивающих свободу, дозволений и обязываний, содержащих модели возможного и должного поведения, то предметом правового моделирования выступают определенные правом (дозволенные, запрещенные, предписанные) поведенческие акты адресатов правовых предписаний, т.е. акторов.

Поведение акторов - это их взаимодействия друг с другом и с иными субъектами, протекающие в определенных направлениях. Эти направления, которые можно также назвать алгоритмами поведения, внешне (формально) заданы правом, а внутренне (содержательно) обусловлены экономическими, социальными и другими факторами. В правовом моделировании главная задача - выявить алгоритмы взаимодействия акторов, контрагентов, гарантов и других участников и установить степень вероятности протекания этих взаимодействий по тем или иным направлениям.

Следует ввести и определить еще один термин - «источники правового моделирования». Под ними понимаются правовые предписания (нормативные и индивидуальные), реализация которых моделируется. По источникам правового моделирования можно различать моделирование действия правовой нормы, правового института, субинститута права, иной группы правовых норм, например содержащихся в нормативном правовом акте, или индивидуального правового предписания.

Моделирование правового поведения должно опираться на определенные принципы. В качестве универсальных можно выделить следующие: научность, профессионализм, полнота, открытость, ресурсная обеспеченность.

Технология прогнозного правового моделирования, как и любая технология, включает в себя последовательное прохождение определенных стадий, на каждой из которых решаются соответствующие задачи. В.А. Леванский структурирует процесс моделирования следующим образом: постановка проблем моделирования, создание модели, исследование и коррекция модели28. Моделирование правового поведения, являясь по своей сути управленческой деятельностью, подразумевает следование общей логике принятия решений. Предложенные В.А. Леванским этапы правового моделирования во многом соответствуют этой логике и могут использоваться в качестве отправных для разработки технологии моделирования правового поведения. С необходимыми дополнениями технология моделирования правового поведения может выглядеть следующим образом.

1. Подготовительный этап. В ходе подготовки к моделированию решаются следующие задачи:

Определение круга субъектов, которые будут заниматься моделированием, определение целей и задач их деятельности, прав и обязанностей. Происходит юридическое оформление отношений заказчика и исполнителя моделирования. Субъекты моделирования прежде всего должны обладать необходимой профессиональной квалификацией. Лучший вариант - наличие в экспертной группе юристов, экономистов, социологов. Желательно наличие у экспертов опыта работы в той сфере, которая подлежит правовому регулированию;

28 См.: Леванский В.А. Указ. соч. С. 48.

Решаются вопросы ресурсного обеспечения;

Разрабатывается план (программа) моделирования.

2. Постановка проблем моделирования. На этом этапе важно адекватно истолковать и описать проблемную ситуацию и решить следующие задачи:

Выбрать методологические подходы, применимые теории;

Определить объект моделирования;

Проанализировать институциональные связи объекта правового моделирования, степень соответствия вводимых правил институциональной среде, взаимовлияние вводимых правил и институциональной среды, их связь с интересами правящей коалиции и иных властных группировок.

3. Определение целей, задач и предмета правового моделирования. На данном этапе решаются следующие задачи:

Ставятся цели и задачи правового моделирования;

Определяются акторы (адресаты моделируемых правовых норм), их цели и интересы;

Определяются и оцениваются алгоритмы взаимодействия акторов и иных участников общественных отношений, на которые направлено правовое регулирование;

Определяются и оцениваются средства и методы воздействия на поведение акторов в целях изменения отклоняющегося поведения (механизмы принуждения акторов к следованию алгоритмам);

Устанавливается круг гарантов, обладающих правом применять средства воздействия на поведение акторов, их полномочия и интересы, оцениваются ресурсные (финансовые, организационно-властные, идеологические и т.п.) возможности реализации моделируемых правовых норм;

Выявляются правовые акты, которые будут приняты в будущем в развитие анализируемого акта, устанавливаются направления изменений объекта и предмета правового моделирования.

4. Создание концептуальной (содержательной) модели. Концептуальная модель включает все существенные свойства объекта и предмета правового моделирования, которые необходимы и достаточны для решения поставленных задач, в том числе для выдвижения и проверки прогностических гипотез.

На данной стадии происходит следующее:

Выдвигаются исходные гипотезы, устанавливаются переменные, существенным образом влияющие на развитие моделируемых событий. Рабочая гипотеза включает возможные варианты будущего состояния, динамики развития объекта моделирования. Она основывается на оценке и анализе факторов, влияющих на объект моделирования. Эти факторы могут быть как экономическими, так и политическими, социальными, правовыми; носить устойчивый, постоянный характер или быть временными. Моделирование незначительных изменений устоявшихся, урегулированных правом отношений и институтов будет обладать большей степенью достоверности, чем моделирование новых поведенческих образцов;

Разрабатываются основные и альтернативные прогнозы (сценарии) развития предмета правового моделирования;

Рассчитываются выгоды и издержки участников моделируемых событий, главным образом, акторов, а также их контрагентов, гарантов правил. Каждому значению издержек и выгод могут быть приписаны баллы. Окончательный учет

издержек и выгод осуществляется на основе полученных количественных значений. В подавляющем большинстве случаев представить все издержки и выгоды в денежном выражении или хотя бы в единообразных измерителях очень сложно. Поэтому следует использовать комплексный (мультикритериальный) подход, так как в правовом моделировании ожидаемые эффекты от реализации норм права, как правило, имеют разноплановый характер. Следует понимать, что комплексный анализ - это очень трудоемкое и дорогостоящее мероприятие, поскольку для точных расчетов требуются дополнительные, иногда неоправданно высокие затраты;

Исследуются трансакционные издержки, выбираются варианты поведения, ведущие в наилучшей степени к максимизации полезности акторов, контрагентов, гарантов правил, оцениваются возможности оппортунистического поведения.

5. Создание рабочей математической модели правового поведения. На данном этапе происходит доработка концептуальной модели на основе привлечения значительного объема информации. Концептуальная модель структурируется и уточняется. Понятия, используемые при ее описании, операционализируются. При помощи алгоритмов и программных средств обработки социологической и статистической информации создается рабочая математическая модель.

Сбор информации является решающим фактором в правовом моделировании. В качестве источников информации могут использоваться статистические данные и социологические исследования (анкетирование, опросы, фокус-группа, контент-анализ и т.п.), эксперименты и др. В прогнозном моделировании масштабные социологические исследования способен заменить экспертный опрос. Прогноз экспертов может оказаться более точным, чем суждения акторов и других участников моделируемых правовых отношений, так как прогноз учитывает множество обстоятельств, о которых последние могут и не догадываться. Эксперты, как правило, в большей мере независимы, т.е. непосредственно не связаны интересами с моделируемыми сферами отношений. В научных исследованиях также можно встретить мнение о необходимости доминирования в нормотворческой деятельности экспертных оценок29. В любом случае достижение качественных результатов экспертного опроса должно гарантироваться независимостью и незаинтересованностью экспертов в результатах правового моделирования.

Создание математической модели правового поведения сопряжено со значительными трудностями. В первую очередь, это получение точной информации о моделируемых отношениях, однозначное ее восприятие и сужение до оптимального объема, достаточного для моделирования. В правовом моделировании данные трудности полностью неустранимы. Невозможно построить модели, которые бы давали точный прогноз развития социальных отношений. Всегда следует принимать в расчет массу допущений.

Следует также прислушаться к мнению тех, кто в принципе сомневается в возможностях социального моделирования. По мнению Ю. Эльстера, то, «чем занимаются поклонники рационального выбора, часто настолько далеко от действительности, что их заявления о том, что они имеют дело с реальным миром, невозможно принимать всерьез»30. Объяснительные возможности низки в силу «колоссального

29 См.: Sunstein C.R. The Laws of Fear // Harvard Law Rev. 2000. 115:1119-68.

30 Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2011. С. 465.

значения контекста». Идентификация наклонностей и механизмов поведения возможны только путем отбрасывания многих обстоятельств ситуации или создания обстановки, в которой они отсутствуют, например экспериментальная экономика или теория игр. Ученый склонен использовать простые казуальные объяснения, отдавая предпочтение изучению конкретных случаев (case studies) в противоположность крупномасштабным исследованиям. Поэтому можно констатировать, что достижение точности возможно путем дробления объекта и предмета моделирования на части в целях построения множества моделей.

В некоторых случаях трудности могут возникнуть не из-за отсутствия эмпирических данных для создания математических моделей, а, наоборот, вследствие избытка математики и множественности математических решений. Данный феномен был описан в статье К. Пинкока, который пришел к выводу, что следует придерживаться научного реализма при обращении с математическими объектами и изолировать те из них, соответствие которых действительности очень сомнительно31. Несмотря на то что математические понятия носят аподиктический характер и в математике практика не выступает критерием истины, применительно к прогнозному правовому моделированию соответствие практике является решающим.

6. Исследование модели осуществляется в имитационном режиме, что позволяет оценить состояние и динамику объекта моделирования, связь с институциональной средой, перспективность тех или иных преобразований. Если модель не дает истинных, достаточных данных и не позволяет достигнуть намеченных целей, то она должна быть скорректирована или заменена на другую. Для проверки истинности (верификации) используются экспертные опросы, социальные эксперименты. Необходимость уточнения результатов моделирования должна быть определена договорными отношениями заказчика и исполнителя, программой правового моделирования. О достоверности результатов правового моделирования следует заботиться с самого начала. Следует обеспечивать максимальную прозрачность и доступность информации о процессе моделирования, его целях, задачах, методологии. Закрытость информации для независимых экспертов и заинтересованных лиц повышает риски искажений и некорректной интерпретации.

7. Документальное оформление результатов правового моделирования и передача их заказчику завершают процесс моделирования.

Подводя итоги проведенного исследования, важно отметить, что в данной статье содержатся лишь самые общие, «штрихпунктирные» направления прогнозного правового моделирования, которые за счет уточнения предмета прогнозного моделирования в праве и включения в его объект социального контекста реализации правовых предписаний расширяют прежние горизонты правового моделирования. Автор надеется, что понимание экономической основы поведения человека, формальных и неформальных связей внутри институтов, внешней институциональной среды позволят рассчитывать на получение значимых для теории и практики права выводов, относящихся не только к имитированию правового поведения, но и к созданию новых и коррекции существующих правовых норм и институтов.

31 Pincock C. . Modeling reality. Synthese. 2011.180:19-32 DOI 10.1007/s11229-009-9564-2.

Аванесов Г.А. Теория и методология криминологического прогнозирования. М.: Юрид. лит., 1972.

Автономов В.С. Человек в зеркале экономической истории (Очерк истории западной экономической мысли). М.: Наука, 1993.

Алексеев С.С. Общая теория права: учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009.

Арзамасов Ю.Г., Наконечный Я.Е. Мониторинг в правотворчестве: теория и методология. М., 2009.

Аршинский Л.В., Жигалов Н.Ю., Мункожаргалов Ц.Б. Проблемы применения информационного и логико-математического моделирования в судебной экспертизе и криминалистике // Российский следователь. 2013. № 3. Безруков А.С. Моделирование в праве // Вестник Владимирского юридического института. 2008. № 1.

Безруков А.С. Правовая модель как инструмент юридической науки и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2008. Берзинь О.А. Криминалистические подходы к моделированию преступной деятельности // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2011. № 4. Варчук Т.В. Виктимологическое моделирование в теории детерминации преступности // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 10. Вицин С.Е. Моделирование в криминологии: учеб. пособие. М.: НИиРИО ВШ МВД СССР, 1973.

Гаврилов О.А. Математические методы в юридической науке // Методологические проблемы советской юридической науки. М.: Наука, 1980. Гаврилов О.А. Математические методы и модели в социально-правовом исследовании. М.: Наука, 1980.

Горошко И. В., Сичкарук А. В., Флока А. Б. Модели и методы анализа данных в правоохранительной деятельности. М., 2007.

Грановский Г.Л. Новые приемы и средства моделирования в трасологии // Криминалистика и судебная экспертиза. 1969. № 6.

Гудков Л.Д. Абортивная модернизация. М.: Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2011.

Густов Г.А. Моделирование в работе следователя. Л., 1980. Дегтярев Д.А. Теоретико-игровой подход в праве. М.: ЛЕНАД, 2011. Казимирчук В.П. Социологические исследования в праве: проблемы и перспективы // Советское государство и право. 1967. № 10. Кононенко В.И., Минаев В.А. Динамические модели преступности // Методы исследования сложных систем. М.: ВНИИСИ, 1981.

Кошманов М.П., Ляпичев В.Е. Методы математического моделирования в почерковедческой экспертизе. М. 1990.

Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: учеб. пособие. М.: Издательская группа «ФОРУМ-ИНФРА-М», 1998. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии (структура индивидуального преступного поведения). М.: Госюриздат, 1968.

Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учеб. для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спарк, 2000.

Левада Ю.А. Ищем человека: Социологические очерки, 2000-2005. М.: Новое издательство, 2006.

Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М.: Наука, 1986.

Лубин А.Ф., Губанищев В.В. Общая модель механизма преступной деятельности в сфере экономики: условия формирования // Экономическая безопасность России. 2009. № 1.

Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981. Новик И.Б. О моделировании сложных систем (философский очерк). М.: Мысль, 1965.

Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2010.

Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд. Института Гайдара, 2011.

Полищук Л.И. Нецелевое использование институтов: причины и следствия // Вопросы экономики. 2008. № 8.

Применение математических методов и вычислительной техники в праве, криминалистике и судебной экспертизе: матер. симпозиума / под общ. ред. Кудрявцева В.Н., Шляхова А.Р. М., 1970.

Роббинс Лайонел. Предмет экономической науки // THESIS: теория и история экономических и социальных институтов и систем. Предмет исследования. Начала-пресс. 1993. Т.1. Вып. 1.

Рудашевский В.Д. Право и моделирование // Методологические проблемы советской юридической науки. М.: Наука, 1980.

Салыгин Е.Н. Моделирование правового поведения: экономический аспект // Правовые исследования: новые подходы: сб. ст. факультета права НИУ ВШЭ. М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»: Юрид. фирма «КОНТРАКТ», 2012.

Сатаров Г.А. Формальные и неформальные аспекты в процессе трансформации судебной власти // Право и правоприменение в России: междисциплинарные исследования / под ред. В.В. Волкова. М.: «Статут», 2011. Скурко Е.В. Метод социально-правового моделирования в решении задач правотворчества // Государство и право. 2003. № 1.

Флока А.Б. Модели и методы анализа данных в правоохранительной деятельности. М., 2007.

Фролов И.Т. Гносеологические проблемы моделирования биологических систем // Вопросы философии. 1961 г. № 2.

Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учеб. для вузов. М.: Юрайт, 1999. Шаститко А.Е. Модели человека в экономической теории: учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2011.

Шермерорн Дж., Хант Дж., Осборн Р. Организационное поведение. 8-е изд.: пер. с англ. СПб.: Питер, 2004.

Щербаков В.А. О криминологическом моделировании эффективного предупреждения преступности в современных условиях // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 10.

Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2011.

Эрроу К.Дж. Коллективный выбор и индивидуальные ценности: пер. с англ. М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2004.

Coleman J.S. Foundations of Social Theory. Cambridge, MA; L., England: The Belknap Press of Harvard University Press, 1990.

Kuran T., Sunstein C.R. Availability Cascades and Risk Regulation // Stanford Law Rev. 1999. 51:683-768.

Marschak J. Economics of Information Systems / M.D. Intriligator (ed.). Frontiers

of Qantitative Economics, Amsterdam: North-Holland, 1971.

Morgan M.S., Morrison M. (eds.) Models as Mediators: Perspectives on the Natural

and Social Sciences. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.

Pincock C. Modeling Reality. Synthese. 2011.180:19-32 DOI

10.1007/s11229-009-9564-2.

Slovic P. The Perception of Risk, Earthscan Publications Ltd., London UK and Sterling, VA, USA, 2000.

Suarez M., Cartwright N. Theories: Tools Versus Models // Studies in the History and Philosophy of Modern Physics. 2008. № 39. Sunstein C.R. The Laws of Fear // Harvard Law Rev. 2000. 115:1119-68. Williamson Oliver E., Sidney G. Winter. The Nature of the Firm. N.Y.: Oxford University Press, 1993.

Modelling in Law: Challenges and Prospects E.N. Salygin

Associate Professor, Dean of HSE Law Faculty, Department of Legal Theory and Comparative Law, National Research University Higher School of Economics, 17 Malaya Ordynka str., Moscow, 119017, Russian Federation. E-mail: [email protected]

The article features the use of the method of prediction modelling. It describes the main trends of modelling in law, develops the concept of legal modelling, defines the subject, object and tools of legal prediction modelling. The article suggests using in legal prediction modelling the knowledge developed by the rational choice theory and neoinstitutional theory.

Legal modelling, legal prediction modelling, legal model, technology of legal prediction modelling.

Coleman J.S. Foundations of Social Theory. Cambridge, MA; London, England: The. Belknap Press of Harvard University Press, 1990.

Kuran T., Sunstein C.R. Availability cascades and risk regulation // Stanford Law Rev. 1999. 51:683-768.

Marschak J. Economics of Information Systems / M.D. Intriligator, ed., Frontiers of Qantitative Economics, Amsterdam: North-Holland, 1971.

Morgan M.S., Morrison M. (Eds.) Models as mediators: Perspectives on the natural and social sciences. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. Pincock C. Modeling reality. Synthese. 2011.180:19-32 DOI 10.1007/ s11229-009-9564-2.

Slovic P. The Perception of Risk. Earthscan Publications Ltd., London UK and Sterling, VA, USA, 2000.

Suárez M., Cartwright N. Theories: Tools versus models // Studies in the History and Philosophy of Modern Physics. 2008. № 39.

Sunstein C.R. The Laws of fear // Harvard Law Rev. 2000. 115:1119-68. Williamson Oliver E., Sidney G. Winter. The Nature of the Firm. Oxford University Press, New York, 1993.

Avanesov G.A. Teoriya i metodologiya kriminologicheskogo prognozirovaniya . Moscow, Yuridicheskaya literatura, 1972, 334 p.

Avtonomov V.S. Chelovek v zerkale ekonomicheskoy istorii (Ocherk istorii zapadnoy ekonomicheskoy mysli) . Moscow, Nauka, 1993, 176 p. Alexeev S.S. Obscshaya teoriya prava: uchebnik, 2 izdanie. . Moscow, Prospect,2009, 576 p.

Arzamasov Yu.G., Nakonechniy Ya.E. Monitoring vpravotvorchestve: teoriya I mrtod-ologiya . Moscow, 2009, 576 p. Arshinskiy L.V., Zhigalov N.Yu., Munkozhargalov Ts.B. Problemy primineniya informatsionnogo i logiko-matematicheskogo modelirovaniya v sudebnoy ek-spertize I kriminalistike . Rossiskii Sledovatel" -Russian investigator, 2013.

Bezrukov A.S. Modelirovaniye v prave . Vestnik Vladimirskogo yuridicheskogo institute - Bulletin of Vladimir Juridical Institute. 2008, 1. Bezrukov A.S. Pravovaya model" kak instrumentyuridicheskoy nauki Ipraktiki.Av-toref. diss. Kand. Jurid. Nauk . Vladimir, 2008, 27 p.

Berzin" O.A. Kriminalisticheskiye podkhody k modelirovaniyu prestupnoy deyatel"nosti . Pravo. Zhurnal Vyscshey shkoly ekonomiki - Law. Journal of Higher School of Economics, 2011, no. 4.

Varchuk T.V. Viktimologicheskoe modelirovanie v teorii determinatsii prestup-nosti . Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii - Bulletin of Moscow University of Russian Internal Ministry, 2012, no.10.

Vitsyn S.E. Modelirovanie v kriminologii. Uchebnoe posobie . Moscow, NliRIO VSh MVD SSSR, 1973, 104 p. Gavrilov O.A. Matematicheskie metody v juridicheskoy nauke / Metodologicheskie problemy sovetskoy juridicheskoy nauki . Moscow, Nauka, 1980, 270 p. Gavrilov O.A. Matematicheskie metody I modely v sotsial"no-pravovom issledo-vanii . Moscow, Nauka, 1980, 183 p.

Goroshko I.V., Sichkaruk A.V., Floka A.B. Modeli i metody analiza dannykh v pravookhranitel"noy deyatel"nosti . Moscow, 2007, 224 p.

Granovskiy G.L. Novye priemy i sredstva modelirovaniya v trasologii . Kriminalistika i sudebnaya expertiza - Criminal studies and judicial examination, 1969, no. 6.

Gudkov L.D. Abortivnaya modernizatsiya . Moscow, Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya (ROSSPEN), 2011, 630 p. Gustov G.A. Modelirovanie v rabote sledovatelya . Leningrad, 1980, 188 p.

Degtyarev D.A. Teoretiko-igrovoi podkhod v prave . Moscow, LENAD, 2011, 240 p.

Kazimirchuk V.P. Sotsiologitcheskie issledovaniya v prave: problemy I perspektivy . Sovetskoe gosudarstvo ipra-vo - Soviet state and law, 1967, no. 10.

Kononenko V.I., Minaev V.A. Dinamicheskie modeli prestupnosti/ Metody issle-dovaniya slozhnykh system . Moscow, VNIISI, 1981.

Koshmanov M.P., Lyapichev V.E. Metody matematicheskogo modelirovaniya v pocherkovedcheskoy ekspertize . Moscow, 1990, 63 p.

Kudryavtsev V.N. Genezis prestupleniya. Opyt kriminologicheskogo modelirovaniya: Uchebnoe posobie . Moscow, Izdatel"skaya gruppa "Forum-INFRA-M", 1998, 215 p. Kudryavtsev V.N. Prichinnost" v kriminologii (struktura individual"nogo prestup-nogo povedeniya) . Moscow, Gosyurizdat, 1968, 177 p.

Lazarev V.V., Lipen" S.V. Teoriya gosudarstva I prava: Uchebnik dlya vuzov. 2 izd. IsprIdop. . Moscow, Spark, 2000, 511 p.

Levada Yu.A. Ischem tcheloveka: Sotsiologicheskie ocherki, 2000-2005 . Moscow, Novoe izdatel"stvo, 2006, 384 p. Levanskii V.A. Modelirovanie v sotsial"no-pravovykh issledovaniyakh . Moscow, Nauka, 1986, 156 p.

Lubin A.F., Gubanischev V.V. Obschaya model" mekhanisma prestupnoi deyatel"nosti v sfere ekonomiki: usloviya formirovaniya . Ekonomicheskaya bezopasnost" Rossii - Economic security of Russia, 2009, no. 1.

Luzgin I.M. Modelirovaniepri rassledovaniiprestuplenii . Moscow, 1981, 152 p.

Novik I.B. O modelirovanii slozhnykh sistem (filosofskii ocherk) . Moscow, Mysl", 1965, 298 p. North D. Ponimanie processa ekonomicheskikh izmenenii . Moscow, HSE, 2010, 256 p.

North D., Wallis J., Weingast B. Nasiliye i sotsial"niye poryadki. Kontseptual"niye poryadki dlya interpretatsii pis"mennoy istorii chelovechestva . Moscow, Izd. Instituta Gaidara, 2011, 480 p.

Polishchyuk L.I. Netselevoe ispol"zovanie institutov: prichiny i sledstviya . Voprosiy ekonomiki - Questions of economics. 2008, no. 8.

Primenenie matematicheskikh metodov i vychislitel"noi tekhniki v prave, krimi-nalistike I sudebnoi ekspertize. Materialy simposiuma . Eds. Kudryavtsev V.N., Shlyakhov A.R., 1970, 187 p. Robbins L. Predmet ekonomicheskoy nauki / Thesis: teoriya I istoriya ekonomicheskikh I sotsial"nykh institutov i system. Predmet issledovaniya . Nachala-press, 1993, Vol. 1, Issue 1. Rudashevskiy E.N. Pravo i modelirovanie/Metodologicheskie problenmy sovetskoy juridicheskoy nauki . Moscow, Nauka, 1980.

Salygin E.N. Modelirovanie pravovogo povedeniya: ekonomicheskii aspect/ Pra-vovye issledovaniya: novye podkhody. Sbornik statey fakul"teta prava NIU VShE Ed. Volkov V.V. Moscow, Statut, 2011, 317 p.

Skurko E.V. Metod sotsial"no-pravovogo modelirovaniya v reshenii zadach pravot-vorchestva . Moscow, 2007, 224 p.

Frolov I.T. Gnoseologicheskie problemy modelirovaniya biologicheskikh system . Voprosy filosofii - Questions of philosophy, 1961, no. 2.

Cherdantsev A.F. Teoriya gosudarstva I prava: Uchebnik dlya vuzov . Moscow, Yurite, 1999, 432 p. Shastitko A.E. Modeli cheloveka v ekonomicheskoi teorii: Uchebnoe posobie . Moscow, INFRA-M, 2011, 142 p.

Schermerhorn J., Hunt J., Osborn R. Organizatsionnoe povedenie . Saint Petersburg, Piter, 2004, 637 p.

Shcherbakov V.A. O kriminologicheskom modelirovanii effectivnogo predu-prezhdeniya prestupnosti v sovremennykh usloviyakh . Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii - Bulletin of Moscow University of Russian Internal Ministry, 2012, no. 10.

El"ster Yu. Obyasnenie sotsial"nogo povedeniya: eshchyo raz ob osnovakh sotsial"nykh nauk . Moscow, HSE, 2011, 472 p.

Arrow K. Kollektivnyi vybor I individual"niye tsennosti . Moscow, HSE, 2004, 202 p.

« Младший сержант в вс рф, кто служит в этом звании Младший сержант какой состав

Советские парашютисты в бою »

Обратная связь

Новости звезд

Поиск по сайту

Лучшее на сайте

Новое на сайте