Чудотворная Мироточивая икона Царя-мученика Николая II Романова

Детство
Шестого мая по старому стилю или восемнадцатого по новому в день памяти святого праведного Иова Многострадального в году 1868 от Рождества Христова в Царском Селе в царской династии Романовых появился новый престолонаследник, старший сын императора Александра III и его супруги императрицы Марии Федоровны. Мальчик был крещен с именем Николай. Немногим позже, 25 мая/7 июня 1872 года, в Дармштадте – столице одного из небольших немецких герцогств в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига и третьей дочери королевы Виктории, принцессы Алисы Английской, родилась принцесса Алиса Виктория Елена Луиза Беатриса, будущая императрица Александра Федоровна.

Представление о том, что августейшие наследники и наследницы воспитывались в условиях изнеженности и вседозволенности, как правило, весьма далеко от истины – будущие суверены и их венценосные супруги получали строгое, даже суровое воспитание, серьезное образование – и научное, и духовное.

Известно, что Александр III наследников баловать не велел: «Мне нужны нормальные здоровые русские дети», – говорил он. В этой фразе заключены все принципиальные составляющие такого воспитания – здоровые, значит, закаленные, устойчивые, не привыкшие к разного рода излишествам, почтительные к старшим и готовые защитить младших. Русские – особо подчеркнуто императором – значит, воспитанные в родной православной вере, а как иначе, если для каждого из них могло настать время стать царем-миропомазанником.

Царевич Николай детство провел в Гатчине, получил многостороннее образование, помимо обязательных греческого и латыни, знал несколько европейских языков, русскую и мировую историю. Обучением будущего монарха занимались видные ученые, общественные и военные деятели – профессора Петербургского университета и Академии Генерального штаба. Как и все высокородные наследники, от рождения он был зачислен в списки сразу нескольких военных полков, в 1884 году поступил на действительную военную службу, в 1887 году продолжил регулярную службу в Преображенском полку и до восшествия на престол командовал первым батальоном лейб-гвардейского Преображенского полка в звании полковника. При этом с детских лет будущий Российский государь проявлял особое боголюбие, неукоснительно соблюдал все традиции Православной Церкви и пронес через всю жизнь христианские идеалы, заложенные в нем с детства.

Алиса Гессен-Дармштадтская, по-домашнему Аликс, за веселый и подвижный нрав получила прозвище Санни, Солнышко. И семеро герцогских детей не были балованными барчуками: одевались просто, а строгая мать старалась, чтобы дети не оставались без дела. Девочки сами убирали комнаты, сами разжигали камин и так далее. И, конечно, все были воспитаны в христианском благочестии, но в протестантским вероисповедании. Когда Аликс было 6 лет, ее мать, Алиса Английская, отошла в мир иной – ее жизнь унесла дифтерия, которую тогда не умели лечить. Смерть горячо любимой мамы Санни переносила тяжело, но бабушка, королева Виктория, взяла детей, особенно младшую, под свою любящую опеку, чем смягчила невосполнимую для них утрату. Теперь воспитание и образование Аликс получала в английском королевском доме.

Царская чета
В 1884 году состоялась первая встреча цесаревича Николая Александровича с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской: ее старшая сестра, будущая преподобномученица Елизавета Федоровна, венчалась с великим князем Сергеем Александровичем, пятым сыном Александра II. Сначала между цесаревичем и принцессой возникла дружеская симпатия, которая крепла с годами, потом перешла во взаимное чувство, и в 1889 году совершеннолетний цесаревич Николай Александрович попросил у отца и матери благословения на брак с немецкой принцессой. И – получил отказ императора. Его Величество полагал, что сын еще молод для создания семьи. Следующие пять лет не изменили решения престолонаследника, но укрепили его решимость, и даже строгость отца не устояла перед ней: в 1894 году Александр III дал высочайшее благословение на брачный союз с Алисой Гессен. Для молодых людей это была большая радость, принцессу Алису в возможности такого брака смущало одно – невеста престолонаследника должна была перейти в православную веру, а Аликс была воспитана в протестантизме и уверена в своем вероисповедании.

Однако все изменилось очень быстро. К тому времени здоровье Александра III уже ухудшалось. Осенью того же года император с семьей отправился в Крым, в Ливадийскую резиденцию, но улучшения не наступило, и 20 октября Александр III скончался, а на следующий день там же, в дворцовой церкви принцесса Алиса через таинство миропомазания воссоединилась с Русской Православной Церковью с именем Александра Федоровна.

Траур по усопшему императору не стал препятствием к бракосочетанию – престол Державы не должен был пустовать долго, решили бракосочетание провести, но крайне скромно, и оно состоялось 14 ноября 1894 года. У Александра III была выработана своя программа по подготовке цесаревича Николая к престолонаследию, но его уход не позволил ее довершить в полном объеме, и молодой царь принял на свои плечи все бремя правления таким сложным на рубеже XIX и XX веков, политически неблагополучным государством: «Двадцатый век… еще бездомней, / Еще страшнее жизни мгла, / Еще страшнее и огромней / Тень Люциферова крыла…», – писал о том времени А.А. Блок.

Молодой император в пору восхождения на престол не вполне был введен в курс государственных дел. Он постигал науку быть монархом на практике, доверяя докладам министров, и его живой ум, отличное образование, военная дисциплина, налагавшая отпечаток на все, и бесконечная вера в святость Государства Российского, вверенного ему промыслом Божиим и таинством миропомазания на царство, помогали ему. Впрочем, все отмечали, что в отличие от строгого, сурового отца, Николай II был более мягким, тактичным, весьма скромным в манерах, и многие меж собой отмечали, что у него не было стальной воли Александра III. Главным наставлением отца были для молодого государя его слова: «Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя притом, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся самого себя и своей совести», и для последнего русского монарха священность его долга перед Святой Русью, Россией была непреложной, как и его уверенность – весь ее огромный народ также верит в священность Миропомазанника Божия. Время показало, как он ошибался, когда искушение ложной свободой оказалось сильнее священства и веры…

В 1896 году по окончании траура в Москве состоялась коронация, венчание на царство через таинство миропомазания. Николай II понял всей душой, что значит быть Помазанником Божиим, приняв эту благодать как высочайшую ответственность перед Господом и людьми: «Потом стал царь на возвышенное место и заключил пред лицем Господним завет – последовать Господу и соблюдать заповеди Его и откровения Его и уставы Его всего сердца и от всей души» (4 Цар. 23; 3).

Через год после бракосочетания в 1895 году в царской семье родилась великая княжна Ольга, в 1897 году – Татьяна, в 1899-м – Мария и в 1901-м – Анастасия. Августейшие супруги любили дочерей, радовались им, девочки росли в любви, но разумной – Александра Федоровна растила дочерей, подобно ее матери, не белоручками. Приняв православие, государыня следовала ему сердечно и потому следила за возрастанием дочерей в благочестии и добродетельной жизни. Однако Их Величества молили Бога, чтобы Он подарил им наследника, дабы не прервался царский род.

В 1903 году царская семья посетила Саровскую обитель, чтобы принять участие в торжествах по случаю прославления преподобного Серафима, а через год родился цесаревич Алексей, но мальчик, как вскоре выяснилось, был тяжко болен – у него обнаружили гемофилию, редкое заболевание, выражающееся в несвертываемости крови. Александра Федоровна глубоко страдала, и в связи с открывшимся недугом было предпринято все, чтобы оградить малыша от всех возможных рисков.

Государыня императрица, дочь немецкого герцога и английской принцессы, а ныне супруга Помазанника Божия царя Российской державы полюбила православие всей душой и так воспитала всех своих детей. Посещение служб по воскресеньям и праздникам, соблюдение всех постов было обязательным. Но эта религиозность, превосходящая формальное иногда исполнение церковных традиций прочим, даже самым родовитым дворянством, была не просто данью, обязанностью царей благоугождать Богу. Она шла из самого сердца августейшей четы. Многочисленные паломничества и поклонения святым мощам и чтимым иконам, посещение храмов и монастырей России при поездках, необходимых в государственных делах, были неотъемлемой, духовно необходимой частью их жизни. Николай Александрович и Александра Федоровна посчитали неприемлемой краткость служб в домашней церкви дворца и присутствовали на специальных государевых службах в царскосельском Феодоровском соборе, где императрица усердно молилась перед аналоем с богослужебными книгами, следя за ходом всего богослужения.

О благочестии последнего государя свидетельствует то, что при нем было канонизировано святых более, чем за предыдущие два века. Начиная с 1896 по 1916 годы к лику святых были причислены такие подвижники православия, как святитель Феодосий Черниговский, преподобный Серафим Саровский, святитель Иоасаф Белгородский, святитель Ермоген Московский, святитель Питирим Тамбовский, святитель Иоанн Тобольский, восстановлена в почитании святая княгиня Анна Кашинская. За время царствования Николая II было пожертвовано немало средств на постройку новых храмов и восстановление обветшавших – было выстроено и обустроено 10 000 церквей и создано 250 новых обителей, сам государь неоднократно присутствовал при закладке и освящении иных. Святитель Иоанн Кронштадтский был высоко чтим царской семьей, а после его кончины император повелел ежегодно совершать его всенародное молитвенное поминовение.

При государе Николае II синодальная система управления Церковью сохранялась, но при нем у церковной иерархии появилась возможность и обсуждать необходимые вопросы, и подготовить созыв Поместного собора.

То, что принимали за мягкость нрава Николая Александровича, на самом деле было ничем иным, как его желанием следовать духовно-нравственным принципам христианства, что не всегда совместимо с необходимостью властвовать, причем иногда достаточно жестко. Однако и в государственную деятельность российский царь стремился привносить личные морально-этические нормы, которые зиждились на принципах христианской морали, памятуя наказ отца: «Вера в Бога и святость твоего царского долга да будет для тебя основой твоей жизни», и еще: «…слушайся самого себя и своей совести».

В семье отношения были сердечными, взаимно доверительными. Все любили и оберегали друг друга – и матушку, возле которой, когда той нездоровилось, непременно была одна из дочерей, и Алешеньку, центр внимания всех членов фамилии, сам государь для всех был всем – отцом, наставником, другом. Какова болезнь цесаревича – разглашению не подлежало, но, когда в 1912 году здоровье наследника резко ухудшилось, о том было сказано, и по всей России служились молебны о его здравии. Александра Федоровна, будучи глубоко религиозной, бесконечно молилась Господу о даровании сыну исцеления от неизлечимой болезни, и в то время в ее окружении появился Григорий Распутин, сыгравший неоднозначную роль в судьбе и России, и царской семьи. Во всяком случае, и великая княгиня – преподобномученица Елизавета Федоровна, принявшая иночество после гибели супруга великого князя Сергея Александровича от бомбы эсера Каляева, и борец против «распутинщины» митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, пребывавший также в звании Первенствующего члена Святейшего Синода, позже канонизированного РПЦ в лике священномученика, старались максимально оградить от него и императрицу, и царскую семью.

На переломе века
Во внешней политике православное мировоззрение Николая II отразилось в предложении России, а если называть вещи своими именами, самого государя, о созыве и проведении конференции, где можно было бы вынести на межгосударственное обсуждение вопросы сохранения мира и сокращения вооружений. Это предложение стало исторически важным на многие годы вперед. Предложение было принято, в результате была созвана Гаагская конференция 1899 года, а затем, почти на пороге Первой мировой войны, – Гаагская конференция 1907 года, которые оказали огромное влияние на ход всей общественной миротворческой деятельности XX столетия, истерзанного двумя мировыми войнами и множеством жестоких локальных военных конфликтов.

Внутренняя смута, революционная ситуация 1905–1907 годов, спровоцированная поражением России в Русско-японской кампании, втягивание России в международные беспорядки и Первая мировая, которая разразилась в 1914 году… Истинно, велико было бремя, легшее на плечи Николая II, еще совсем молодого человека…

Тем не менее в феврале 1913 года 300-летие династии Романовых Россия встретила как страна процветающая. Весной царская семья отправилась в поездку по древнерусским городам, где преданность Миропомазаннику Божию и почитание царской державности были сильными и искренними, в отличие от столиц, где ушли в подполье, но не утихли революционные настроения. Однако тогда они не могли получить нужной им степени народной поддержки, для того чтобы раскачать Российскую государственность. Россия стала сильным государством – промышленность успешно развивалась, крепли армия и флот, приносила свои плоды аграрная реформа. Все это было результатом разумного государственного правления.

Вступление России в Первую мировую войну началось неожиданно: Австрия напала на Сербию, Николай II счел необходимым вступиться за православных братьев-христиан, и в июле 1914 года уже Германия объявила войну России. Эта война затем стала Первой мировой войной, поскольку в нее были вовлечены практически все крупные европейские государства, ставшие либо противниками, либо союзниками России. Поражение в Восточной Пруссии Россия потерпела, поскольку возникла необходимость оказать военную поддержку союзной Франции. Война затягивалась. Кстати, царским указом в те годы была настрого запрещена продажа спиртного – уникальный случай в мировой практике, когда обычно главным анестетиком для людей в тяжкие времена была именно рюмка горячительного.

Его Величество все чаще бывал в Ставке, под его неусыпным попечением были все сферы – военные и тыловые. Императрица со старшими дочерьми, великими княжнами Ольгой и Татьяной, прошли обучение на курсах медсестер и посвятили себя уходу за ранеными в царкосельском лазарете.

В августе 1915 года Николай II отправился в Могилев, чтобы исполнять свой долг перед Богом и Отечеством как главнокомандующий войсками, причем как разумный полководец все решения принимал вместе с военным советом. Он постоянно находился в Ставке, и цесаревич Алексей часто бывал при нем. От государыни он получал вести из столицы о том, как министры ведут дела в его отсутствие.

В Царское Село царь возвратился в январе и был там до конца февраля, обстановка в стране накалялась. Революционеры почувствовали, что наступает момент реванша. 22 февраля 1917 года царь выехал в Ставку – была удачная пора для весеннего наступления и возможность разгрома германских войск. Но этот момент был использован внутренними противниками самодержавия. Случайно или преднамеренно, но случились перебои с подвозом в Петроград хлеба. Это и было использовано как знак к началу беспорядков – революционные силы быстро подогрели панику, далее последовали забастовки, митинги и шествия с лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!» В Думе эсеры развязали дебаты с критикой царской власти, ни о каких христианских добродетелях не было и речи, тем более что вирус атеизма уже проник в умы и души многих общественных деятелей. Власть – вот за что шла борьба.

25 февраля царь получил донесение о беспорядках, послал часть войск к Петрограду, а сам решил ехать в Царское Село, очевидно, чтобы быть ближе к месту событий и тревожась за супругу и детей. За 150 верст до Царского Села поезд царя был остановлен, поскольку все дороги на Петроград были перекрыты восставшими. 1 марта царский поезд прибыл в Псков.

Государь и командование не могли достоверно знать, какой разброд творится в Думе, на которую государь возложил надежду, что думские деятели смогут контролировать положение, а в столице уже творилась революционная неразбериха. Император говорил по телефону с председателем Государственной думы М.В. Родзянко, был готов на все, лишь бы утихомирить беспорядки, но Родзянко сказал, что уже поздно. Либо надо было вводить основные войска и подавить восстание силой, либо идти на отречение от престола.

До сих пор историки спорят, верно ли поступил государь, однако он поступил как государь-христианин. Войсковой поход на Петроград означал одно – начало гражданской войны на фоне участия в мировой и гибель страны. Отречение – единственный путь спасения России, в чем царя убеждали все окружающие, а рядом с царем были, прежде всего, командующие фронтами. Будь рядом с ним семья – насколько легче было бы принять это горькое решение. Царь принял решение об отречении за себя и за наследника в пользу брата, великого князя Михаила Александровича.

После отречения государя представители Временного правительства препроводили государя в Царское Село. Последнее обращение императора к армии было полно достоинства, благородства и смирения. Он призывал к верности Временному правительству, которое, в сущности, его предало, к исполнению воинского долга до победы, но это послание не дошло до войск, поскольку Временному правительству не выгодна была демонстрация таких качеств, которые поднимали личность Николая Александровича как государя и человека в глазах общественности и дискредитировали нынешних правителей. Благородство обличило бы бесчестие.

Из личного дневника государя: «Нужно мое отречение. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг». Генералу Д.Н. Дубенскому он говорил: «Если я помеха счастью России и меня все стоящие ныне во главе ее общественные силы просят оставить трон и передать его сыну и брату своему, то я готов это сделать, готов даже не только царство, но и жизнь свою отдать за Родину».

Временное правительство, совершенно искусственно созданный, политически нежизнеспособный орган, продержалось у власти немногим больше полугода. 26 октября/8 ноября оно было арестовано.

…В Царском Селе, куда 9 марта под арестом доставили Николая Александровича, семья провела пять месяцев. Богослужения, чтение, совместные трапезы. Из духовных лиц с царской семьей пребывал о. Афанасий Беляев, который вел записи, в них сохранились его воспоминания о царской семье, об их участии в богослужениях, которые он называет благоговейными и умилительными. «Надо самому видеть и так близко находиться, чтобы понять и убедиться, как бывшая царственная семья усердно, по-православному, часто на коленях, молится Богу. С какою покорностью, кротостью, смирением, всецело предав себя в волю Божию, стоят за богослужением». Впечатление от исповеди детей: «Дай, Господи, чтобы и все дети нравственно были так высоки, как дети бывшего Царя. Такое незлобие, смирение, покорность родительской воле, преданность безусловная воле Божией, чистота в помышлениях и полное незнание земной грязи - страстной и греховной, меня привели в изумление…»

Царскосельское заключение
Ту же чистоту, доброту, свет духовный источают и письма Александры Федоровны. Из письма к корнету С.В. Маркову: «Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и ваша жизнь покажется вам не так черна, как думали». Шли месяцы, и о. Афанасий отмечал в дневнике, что караульные все более раздражительно и грубо обращались с царской семьей. С точки зрения духовной это объяснимо – это было то же раздражение, которое вызывали кротость, смирение, вера и духовная крепость, несмотря на страдания, у тех, кто держал под арестом и предавал мучениям первых христиан.

Из дневника о. Афанасия о молитве низложенного государя: «Ныне смиренный раб Божий Николай, <…> доброжелательный ко всем врагам своим, не помнящий обид, молящийся усердно о благоденствии России, верующий глубоко в ее славное будущее, <…> слезно просит прощения в вольных и невольных своих прегрешениях».

А в это время комиссия по расследованию деятельности Российского императора закончила свою работу, и никаких признаков виновности найдено не было. Это не входило в планы Временного правительства, и августейшую семью не освободили, а направили подальше, в Тобольск, якобы чтобы избежать беспорядков, если царь будет освобожден. Это случилось 1 августа 1917 года, и уже тогда было очевидно, насколько временно само Временное правительство. За день до отъезда состоялась Божественная литургия, на которой вместе молились и все царское семейство и оставшаяся прислуга. Все вместе просили у Бога помощи и заступления, ибо предчувствовали, что этот путь – Крестный путь всех христиан в пору гонений.

В Тобольске они смогли в первый раз за долгое время отправиться в церковь в праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Затем потекли дни без информации, без всяких известий о происходящем в России. То, что доходило, однозначно свидетельствовало, что страна катится в пропасть гражданского раздора. Отказ Керенского на предложение Корнилова вести войска в Петроград обрек Россию на государственный хаос. Жертва государя на благо государства, о котором никто не думал и не пекся, оказалась напрасной, и он с горечью и болью понимал это.

25 октября случилась революция, к власти пришли большевики, об этом государь в дневнике написал, что это время «гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени». Поначалу отношение к узникам было вполне терпимым, но потом был образован солдатский комитет, который считал своим долгом указать «бывшему царю» его истинное положение, например, с 1 марта поступило указание перевести семью Романовых на солдатский паек.

И тем не менее Александра Федоровна пишет в своем дневнике слова, полные веры в Бога, в Его милость над Россией и в ее светлое будущее. Сколько благородного всепрощения в той, что имела великое земное могущество, но, утратив его, не потеряла веры в могущество Господне, принимая все, что выпало на долю ее семьи и Родины: «Как хочется с любимым больным человеком все разделить, все пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной. Я чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство<….>. Больно она нам сделала, обидела, оклеветала <...>, но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную...»

«Когда все это кончится? Когда Богу угодно. Потерпи, родная страна, и получишь венец славы, награду за все страдания <... > Как же жить, если нет надежды? Надо быть бодрым, и тогда Господь даст душевный мир. Больно, досадно, обидно, стыдно, страдаешь, все болит, исколото, но тишина на душе, спокойная вера и любовь к Богу, Который Своих не оставит и молитвы усердных услышит и помилует и спасет...»

После того как поступили сведения о решении заключения сепаратного мира с Германией, царь не скрывал своего разочарования, а когда немцы потребовали от большевиков выдачи им царской семьи, бывшая принцесса Алиса Виктория Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадская, а ныне государыня императрица Александра Федоровна Романова заявила: «Предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами».

Последние месяцы. Ипатьевский дом
22 апреля из столицы прибыл отряд во главе с комиссаром Яковлевым. Через несколько дней Яковлев говорит, что должен увезти государя. Царь полагал, что его хотят везти в Москву для подписания Брестского мира, потому заявил: «Я лучше дам отрезать себе руку, чем подпишу этот позорный договор». Боясь за супруга, Александра Федоровна решила ехать с ним, взяв с собой княжну Марию. Остальные дочери оставались пока в Тобольске при занемогшем цесаревиче Алексее.

Однако увезли их не в Москву, а в Екатеринбург, куда позже доставили и остальных великих княжон и великого князя. Об их пребывании в Ипатьевском доме сведений практически уже нет. Известно только, что протоиерей Иоанн Сторожев дважды совершал там богослужения. Вот немного из отрывочных сведений. О богослужении 20 мая/2 июня: «Диакон говорил прошения ектений, а я пел. Мне подпевали два женских голоса (думается, Татьяна Николаевна и еще кто-то из них), порой низким басом и Николай Александрович... Молились очень усердно...» Его впечатление о государе в последние дни жизни: «Николай Александрович <…> произвел на меня впечатление своей твердой походкой, своим спокойствием и особенно своей манерой пристально и твердо смотреть в глаза...»

Условия жизни под арестом в доме Ипатьева были много хуже, чем в Тобольске. Комиссар Авдеев, под чьим присмотром там находилась царская семья, вечно был пьян и изыскивал способы унижений для узников. По прибытии царскую чету грубо обыскали. У них отбирали еду, при них курили, выпуская дым прямо в лицо. Спали они на полу, что не могло не сказаться на здоровье сына, слава Богу, рядом был врач Евгений Боткин, который старался быть посредником между ними и солдатами. Из прислуги, которая и прислугой-то быть, в сущности, перестала, а была верной опорой, осталось 4 человека: Анна Демидова, И.С. Харитонов, А.Е. Трупп и мальчик Леня Седнев.

Все понимали, что их гибель – дело времени, а из уст великого князя однажды прозвучало: «Если будут убивать, только бы не мучили...» Изредка им позволяли писать письма, вот строки из сохранившегося письма цесаревны Ольги: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильней, но что не зло победит зло, а только любовь».

Видя эту кротость, эту незлобивость, стражники стали мягче, даже с пониманием относиться к заключенным, исключением не стал и Авдеев. Как только это стало известно, Авдеева заменили на комиссара Юровского, а в качестве стражей поставили чекистов и частично австро-германских пленных.

Исход
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Так писала в своем стихотворении великая княжна Ольга Николаевна…

1/14 июля о. Иоанн Сторожев совершил богослужение в доме Ипатьева, которое стало последним для царской семьи, а в ночь с 16 на 17 июля Юровский разбудил всех арестованных и сказал, что они едут в другое место, поскольку в городе неспокойно. Через некоторое время всех препроводили в полуподвальное помещение с одним зарешеченным окошком. Все несли в руках мелкие вещи и подушки, государь нес сына. Александра Федоровна попросила принести два стула, стулья принесли, на них были положены подушки, на них присели государыня и Алексей Николаевич. Беспокойства не было, поскольку стали привыкать к разного рода внезапным переездам. Еще через несколько минут вернулся Юровский, очевидно, отдавший последние приказания палачам, подошел почти вплотную к царю и сказал: «Николай Александрович, по постановлению Уральского областного совета вы будете расстреляны с вашей семьей». Это было так неожиданно, что государь переспросил: «Что? Что?» В этот момент Юровский выстрелил в него несколько раз почти в упор, в комнату ворвались остальные, каждый уже знал, кто его жертва, и все было кончено.

Останки царской семьи и всех, кто был при них, вынесли и положили в грузовик, работающий мотор которого должен был заглушать выстрелы.

До восхода убиенных вывезли в лес рядом с деревней Коптяки, постарались избавиться от возможности опознания, а затем сбросили в ту памятную ныне шахту – Ганину Яму.
Так закончился земной путь последнего государя земли Российской Николая II, его супруги государыни Александры Федоровны и их детей.

Воспитатель цесаревича Пьер Жильяр пишет: «Их истинное величие проистекало не из их царского сана, а от той удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись. <…> И в самом своем уничижении они были поразительным проявлением той удивительной ясности души, против которой бессильны всякое насилие и всякая ярость и которая торжествует в самой смерти».

После объявления о расстреле царской семьи, Святейший Патриарх Тихон благословил архипастырей и пастырей совершать о бывшем государе панихиды. 8/21 июля 1918 года во время богослужения в Казанском соборе в Москве он сказал: «На днях свершилось ужасное дело: расстрелян бывший государь Николай Александрович... Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Мы знаем, что он, отрекшись от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней».

Значение иконы
Иконография святых царственных мучеников-страстотерпцев сегодня проходит свое становление, но она стала актуальной едва ли не ранее, чем состоялась канонизация августейших страстотерпцев в Русской Православной Церкви. В течение всего советского периода, следуя призыву Патриарха Тихона о всероссийском поминовении мученически погибшей царской семьи, многие держали дома в красном углу, где обычно размещаются иконы, фотографии царской семьи. Составлялись молитвословия, согласно пожеланию Патриарха Тихона велись панихиды, а в Синодальную комиссию по канонизации святых с 1980 года в России стали поступать прошения о канонизации хотя бы убиенных невинных царских детей, которых упрекнуть было не в чем. Под прошениями архиереев, священнослужителей, обычных мирян, поступившими за три года, насчитывалось, по словам владыки Ювеналия, митрополита Крутицкого и Коломенского, 22 873 подписи. В прошениях помимо прочего описывались чудеса, связанные с именами святых мучеников династии Романовых.

Комиссия рассматривала прошения с 1992 года по 1996-й, в результате было вынесено решение: «За многими страданиями, перенесенными Царской Семьей за последние 17 месяцев жизни, которая закончилась расстрелом в подвале Екатеринбургского Ипатьевского дома в ночь на 17 июля 1918 года, мы видим людей, искренне стремившихся воплотить в своей жизни заповеди Евангелия. В страданиях, перенесенных Царской Семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен побеждающий зло свет Христовой веры, подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов православных христиан, претерпевших гонение за Христа в XX веке.

Именно в осмыслении этого подвига Царской Семьи Комиссия в полном единомыслии и с одобрения Священного Синода находит возможным прославить в Соборе новомучеников и исповедников Российских в лике страстотерпцев Императора Николая II, Императрицу Александру, Царевича Алексия, Великих Княжен Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию».

14 августа 2000 года на собрании в зале храма Христа Спасителя на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви при голосовании вставанием было единогласно решено – прославить царскую семью в лике святых в составе Собора новомучеников и исповедников Российских, явленных и неявленных, которых есть 860 человек. Чин канонизации состоялся 20 августа того же года. Слуги же и доктор Боткин, пошедшие вместе с ними на смерть из любви и преданности, навсегда увековечены поименно в их житии. С ними также иные придворные люди из числа близких царю.

Мнение же Церкви о правоте или неправоте отречения Николая II от престола, на который он взошел как Помазанник Божий, было таково: отречение от престола в пользу брата не было отречением от воли Господней: «Духовные мотивы, по которым последний российский Государь, не желавший проливать кровь подданных, решил отречься от Престола во имя внутреннего мира в России, придает его поступку подлинно нравственный характер».

Зарубежной Православной Церковью вся семья была канонизирована в лике мучеников-страстотерпцев несколько ранее, в 1981 году.

Какое чудо произошло
Ныне имеются свидетельства о многочисленных чудесах, происходивших по молитвенным просьбам о защите к ним и от их уже созданных к тому времени икон. Были зафиксированы исцеления больных, соединения семей на грани их разрушения, о мироточении икон с изображениями императора и членов его семьи.

Об одном таком чуде расскажем подробней. В 1998 году врачу Олегу Бельченко подарили икону Святого государя-мученика Николая II. Глубоко верующий человек, он молился перед нею ежедневно, и вдруг на иконе стали появляться пятна, похожие на пятна крови. Врач принес икону в Сретенский монастырь, и во время молебна от образа стало распространяться чудесное благоухание – икона замироточила. Мироточение было засвидетельствовано в других храмах и обителях. Как пример исцеления можно привести то, как 87-летний пенсионер Александр Михайлович, давно незрячий, прозрел, когда к его лицу приложили полотенце с малым количеством мира, истекавшего от иконы.

После этого чуда икону поместили в алтарь, а затем икона посетила другие епархии, где также были отмечены случаи исцеления от таких болезней, как тяжелая форма гепатита, панкреатит, переломы и пр. В одном из московских храмов во время молебна перед иконой начали благоухать все богослужебные книги и благоухали еще несколько дней.

В заключение
…В одной из своих проповедей по поводу канонизации святой царской семьи, говоря о жизненном подвиге государя, митрополит Антоний Сурожский привел слова святителя Иоанна Златоуста о том, что «властвовать и править может всякий, отдать же свою жизнь за свой народ может только император». И далее: «На него легло бремя столетий русской неправды; его сокрушила тяжесть всей несправедливости, всего зла, жестокости, которые накопились в нашей истории столетие за столетием. Он умер, не желая сбросить со своих плеч эту тяжесть, желая разделить со своим народом все последствия трагической с начала до конца русской истории».

Будем же молиться всем миром Святой Царственной Семье перед ее иконой о единстве и крепости и наших семей, и всего Российского государства. Пусть они своими молитвами защитят нас и наши рубежи и способствуют процветанию России своими молитвами у Престола Господня.

Губарева О. В.

Приближается великое событие в мистической жизни нашего Отечества – прославление государя императора Николая II и его семьи. Несомненно, оно станет началом покаяния русского народа перед Богом за грех отступничества от своего царя и предания его в руки врагов.

Даже самый малый грех, только лишь помысл, допущенный в сердце, отдаляет человека от его Творца, омрачает его душу. Тот же, что тяготеет над Poccиeй – особый, потому что направлен против помазанника Божия. В Священном Писании прямо говорится, что даже если Сам Бог отвернется от Своего помазанника, никто не смеет пролить его кровь, подобно тому как не поднял пророк Давид руку на царя Саула, искавшего убить его (1 Цар. XXIV, 5-11 ; XXVI, 8-10).

Этот грех все более осознается православными людьми. Повсеместно растет почитание св. царственных мучеников. Во множестве пишутся иконы царской семьи. Но, к сожалению, в большинстве – с нарушениями иконописных канонов Православной Церкви. При этом они бездумно тиражируются. В газете «Русь Православная» (№ 2 (20), 1999), например, воспроизведены сразу две спорные иконографии. Одна из них – «Снятие пятой печати» (о ней подробно говорится в работе О. В. Губаревой), другая представляет собою прорись образа царя-мученика. Это изображение крайне низкого художественного уровня и попросту некрасиво. Кроме того, царь-мученик на этой прориси поименован как «св. Царь искупитель Николай». Мы, разумеется, можем говорить о жертвенном, искупительном характере мученического подвига государя, но прямое именование его на иконах «искупителем» является непозволительной ересью. Такого чина святых в Церкви нет. Искупителем мы именуем только Господа нашего Иисуса Христа. Вряд ли такая икона найдет отклик в сердцах верующих.

Существующее ныне своего рода безначалие в создании иконописных изводов царской семьи – лишь отражение общей ситуаций в современной иконописи. Во многом, это наследие прошлых веков, когда иконопись оказалась под сильным влиянием светского западного искусства и изучение ее в духовных школах было ограничено узкими рамками церковной археологии. Только сейчас в некоторых богословских заведениях начинают относиться к этой проблеме более внимательно, так как растет понимание того, что возрождение духовности немыслимо без подлинного возрождения иконописи. Неслучайно древние святые отцы называли икону первой ступенью к познанию Бога и победу иконопочитания над иконоборчеством отметили всецерковным праздником Торжества Православия (843 г.).

В середине XVI века в Москве был созван Собор, призванный остановить только начинавшийся тогда процесс разрушения древнего благочестия. В его определения («Стоглав») был записан ряд положений, касающихся сохранения существовавшего порядка в иконописном деле. В первую очередь речь шла о необходимости надзора за поведением иконописцев, которые стали превращать свое служение в ремесло. «Проклят творяй дело Божие с небрежением. А которые no сиe время писали иконы не учася, самовольством, а не по образу , и те иконы променивали дешево простым людям, поселянам невеждам, то таким иконникам запретить. Пусть учатся они у добрых мастеров, и которому Бог даст писать по образу и по подобию , и тот бы писал, а которому Бог не даст, и такие бы иконнаго дела не касались, да не похуляется ради такого письма имя Божие». В «Стоглаве» отмечалась также необходимость духовного контроля за каноничностью иконописи: «Также архиепископам и епископам в своих пределах, по всем городам и селам, и по монастырям, мастеров иконных испытывать и их письма самим разсматривать, и каждому из святителей, избравши в своем пределе лучших живописцев мастеров, приказывать, чтобы они наблюдали за всеми иконописцами и чтобы худых и безчинных в них не было; а над самими мастерами смотрят архиепископы и епископы, и берегут их и почитают больше прочих людей. <…> Да и о том святителям великое попечение иметь, каждому в своей области, чтобы иконники и их ученики писали с древних образцов, а от самомышления бы и своими догадками Божества не описывали» .

Несомненно, что многие установления Собора 1551 года не потеряли своей ценности для нашего времени. Позволю себе высказаться в пользу устроения в епархиях при правящем apxиepеe наблюдательных советов, имеющих в своем составе специалистов по церковному искусству и, быть может, выдающих своего рода разрешения художникам, иконописцам, архитекторам на право работы для Церкви. Такие меры, мне кажется, смогут изменить также ситуации, когда качество и каноничность росписи стен и внутреннего убранства, устроение иконостасов в новых храмах, реставрация старых и написание новых икон зависят не столько от финансовых возможностей приходов, сколько от личных вкусов старост и настоятелей.

Церковное искусство – богоугодное и очень серьезное дело, о котором много говорится в Священном Предании. Особенно нам, русским, грешно забывать об этом, ведь всем известно, что именно церковною красотою крестилась Русь. Обращение к Священному Преданию и строгое следование учению Церкви об иконописном образе – основное достоинство работы О. В. Губаревой. Автор в спокойном и взвешенном тоне указывает на часто встречающиеся ошибки в отечественных и зарубежных иконографиях, не ограничиваясь, однако, только критикой, а предлагая свой вариант изображения св. царственных мучеников. На мой взгляд, новая иконография – превосходна. Нечего убавить и нечего добавить. Авторский комментарий свидетельствует о том, что была проведена большая и тщательная работа, с любовью к делу и страхом Божиим. Изображение несомненно отражает мученический подвиг святых и их земное служение. Только прорись будущей иконы уже вызывает молитвенное чувство.

Найденная строгая торжественная композиция и хорошие пропорции дают возможность писать как большие храмовые, так и домашние образа. Кроме того, ее традиционно замкнутое построение позволяет при необходимости дополнить икону житийными клеймами или изображениями других новомучеников на полях. Радует и бережное отношение автора к уже сложившемуся в церковном народе представлению об иконописном изображении царской семьи.

Хочется, чтобы иконы, написанные по этой прориси, были приняты каждым православным христианином.

Надеюсь, что работа О. В. Губаревой станет началом серьезного разговора о месте иконы и ее языка в современной жизни Русской Православной Церкви.

Иеромонах Константин (Блинов)

В настоящее время существует несколько имеющих широкое хождение иконографий святых царственных мучеников. В связи с их грядущей канонизацией появляются новые. Но насколько правильно они раскрывают подвиг государя и его семьи? Кто определяет их содержание и чем при этом руководствуется?

Бытует мнение, что для занятия иконописью не надо иметь никаких особенных знаний – достаточно владеть техникой письма и быть благочестивым христианином. Этим действительно можно ограничиться, если пользоваться хорошими образцами. Но Николай II – единственный за всю историю Церкви царь-мученик. Нет примера и подвигу его семьи. Поэтому – написать достойную этих святых икону довольно трудно, и главная причина в том, что авторам иконографии или не известно святоотеческое учение об образе, или существует для них отдельно от творчества. Отсюда – формальный подход к поиску исторических аналогий, к композиционному и цветовому строю, к использованию так называемой «обратной перспективы».

Поэтому, прежде непосредственного анализа конкретных иконописных работ, обратимся к Священному Преданию.

Учение Церкви об иконописном образе можно найти у многих святых отцов, но, в основном, оно изложено в Деяниях VII Вселенского Собора (787 г.), в трудах преп. Иоанна Дамаскина († конец VII в.) и преп. Феодора Студита († 826 г.), которые формулировали свое учение в противостояние христологической ереси иконоборчества. На Соборе было определено, что правильное почитание икон есть, в первую очередь, истинное исповедание Христа и Пресвятой Троицы, и честныя иконы должны создаваться не художниками, а святыми отцами. В Деяниях было записано, что «иконописание совсем не живописцами выдумано, а напротив, есть одобренное законоположение и предание Кафолической Церкви»; по содержанию же они равны Священному Писанию: «Что повествование выражает писъмом, то же самое живопись выражает красками…», «изображение во всем следует за Евангельским повествованием и разъясняет его. И то, и другое прекрасно и достойно почитания, ибо они взаимно дополняют друг друга» (Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1873. Т. VII). А чтобы впоследствии избежать всяких попыток вводить новшества в учение Церкви, этот последний из Вселенских Соборов постановил: «То, что сохраняется в Кафолической Церкви по Преданию, не допускает ни прибавления, ни уменьшения, а кто прибавляет или убавляет что-либо, тому грозит великое наказание, потому что сказано: проклят прелагающий пределы отцев своих (Втор. XXVII, 17)» .

Если один из первых богословов Ориген († 254 г.) насчитывал в Священном Писании до трех смысловых уровней, а последующие различали в нем не менее шести, – то столь же многопланова и глубока икона. Только ее образы не словесные, а художественные и создаются особым, не похожим на литературный, языком живописи.

Преп. Феодор Студит, обобщая и логически завершая весь святоотеческий опыт по иконописанию, дал определение икон, а также указал на ее отличие от всякого другого человеческого создания. Икона, учит он, – это произведение искусства, созданное по законам художественного творчества, установленного Самим Богом, ибо «Творцом и Художником всего называется Бог», творящий по законам Своей Абсолютной Красоты. Это не просто картина или портрет, цель которых – лишь изображение тварного Mиpa, отражающего Божественную Красоту. В лик святого иконописец стремится запечатлеть только Того, Чьим образом тот является, все же, что от плоти, – отметается. Чтобы достичь столь высокой цели, творец иконы должен обладать даром духовного зрения и придерживаться определенных художественных правил, которые преп. Феодор Студит также приводит в своих трудах (Свящ. В. Преображенский. Преподобный Феодор Студит и его время. М., 1897).

Например, пишет святой, когда Христос был доступен зрению, в Нем, в Его человеческой природе, по возможностям на Него взиравших, созерцался и Его Божественный Образ, раскрывшийся в полную меpy только в момент Преображения. И именно преображенное тело Христово мы видим на Его святых иконах. «Можно видеть в Христе пребывающее в Нем Его изображение (eikon), а в изображении – Христа, созерцаемого как первообраз».

У святых, достигших в чем-либо Христова совершенства, также делается видимым для окружающих и сияет во плоти образ Божий. Видимый образ Божий преп. Феодор Студит называет «печатью подобия». Ее оттиск, говорить он, везде одинаковый: в живом святом, в его изображении и в Божественной природе Творца, носителя самой печати. Отсюда – соединенность иконы с Первообразом и ее чудотворность.

Задача создателя иконы – распознать эту печать в ветхом человеке и изобразить ее. При этом иконописец не должен вводить ничего лишнего и изобретать новое, помня, что икона всегда реалистична и документальна. (Для святых отцов VII Вселенского Собора само существование икон Христа было подтверждением подлинности Его воплощения.)

Древние иконы всегда писались строго в установленных святыми отцами пределах по освященным Церковью канонам и почитались чудотворными от момента написания, а не в силу их намоленности.

На Руси понимание духовного творчества иконописца сохранялось довольно долго. Первые, не канонические, а человеческим мудрованием написанные иконы появляются только к середине XVI века. В них заметно преобладает широко распространенная на Западе аллегория, и символические образы Священного Писания уже не осмысливаются и не находят живописного истолкования, согласно соборному учению, а изображаются впрямую. Они были запрещены к написанию Московскими Соборами, против них выступал св. Максим Грек († 1556 г.), патриарх Никон († 1681 г.) разбивал их как еретические. Но наша трудная отечественная история – Смутное время, Раскол, реформы Петра I, уничтожившие Патриаршество, и многое другое – отодвинули вопрос иконопочитания далеко за рамки основных интересов государства и Церкви.

Начало XX века ознаменовалось открытием русской иконы. В 1901 году Николаем II был утвержден Комитет попечительства о русской иконописи. Однако революция и последовавшие за ней гонения на Церковь надолго отбросили назад иконописное дело и церковное искусство в целом.

Нынешнее невнимание к древнему учению Церкви подчас объясняется рассуждениями такого рода: оно совершенно излишне, более того, – чуждо самой Церкви, придумано искусствоведами, отвлекает верующих от «истинного» иконопочитания. В доказательство приводятся многие чудотворные святыни, в которых не только не соблюден канон, как, например, в Козельщанской иконе Божией Матери, написанной в католической живописной манере, но даже есть изображения, запрещенные к написанию (например, Бог Саваоф в Державной иконе Божией Матери). Но ведь не в посрамление же древних канонов в последние три века прославлялись Богом эти иконы? Подобные размышления ведут к скрытому иконоборчеству и даже протестантизму, так как Бог творит чудеса там, где Ему молятся, в том числе – вне храмов и без икон. Его снисхождение к человеческим слабостям и несовершенствам никогда не означало отмену святоотеческого Предания.

Сегодня, когда на русской земле вновь возрождается православная вера и пишутся тысячи новых икон, восстановление преданного забвению святоотеческого учения стало насущной задачей. Изучив Священное Предание, под руководством древних книг, можно не создавать (как святые отцы), а составлять новые канонические изображения; по-разному интерпретировать уже существующие иконописные изводы, осмысливая их символически и мистически.

Рассмотрим несколько наиболее распространенных иконографий св. царственных мучеников. Один из первых образов, написанный в Русском зарубежье, представляет святых царя и царицу стоящими с двух сторон от царевича Алексея и держащими крест над его головой. Их дочери написаны на полях, держащими в руках свечи (Илл.: Алферьев Е. Е., Император Николай II как человек сильной воли. Джорданвилль, 1983). В этой и некоторых других иконах царственных мучеников отразился поиск композиционного решения в исторических аналогиях.

Наиболее известной иконографией, на которой присутствуют святые царь и царица, является образ праздника Крестовоздвижения: св. император Константин и св. императрица Елена стоят с двух сторон от Патриарха, держащего на голове Животворящий Крест. В древних образах Патриарх образует собою подобие храма, на купол которого равноапостольные Государи водружают крест. Это символическое изображение созидания на земле Церкви: распятого на Кресте Тела Христова, с которым мы соединяемся священством, получившим на это особую благодать в день Пятидесятницы. Буквальное повторение композиции с замещением фигуры Патриарха на изображение царевича Алексея лишает изображение символической образности. Возникают лишь определенные ассоциации с началом крестного пути России и принесением в жертву чистого отрока.

Начиная с этой, почти во всех последующих иконографиях центром композиции становится фигура наследника престола. Помещение образа царевича Алексея, злодейски убитого невинного ребенка, в центр иконографии по-человечески понятно, но мистически – неверно. Центром изображения должен быть царь, помазанный на царство в образ Христа.

Также очень по-земному воспринимается изображение императрицы и великих княжон в облачениях сестер милосердия, а государя с наследником – в военной форме. Здесь очевидно желание подчеркнуть их скромность, самоотверженное служение в миру и тем самым подтвердить их святость. Но все же государь и его семья были убиты не за то, что имели военные чины и трудились в госпитале, а за принадлежность к царствовавшему дому. Надо иметь в виду, что в Церкви (а значит, и на иконах), согласно с библейской традицией, одежды имеют символическое значение. Святые – это избранные Божии, пришедшие на брачный пир Его Сына в брачных одеждах (Mф. XXII, 2-14). Золото, жемчуг, драгоценные камни, изображаемые на них, – это все символические знаки Небесного Иерусалима, как он описывается в Евангелии.

Такой же иконографической ошибкой на некоторых иконах представляется раскрытый свиток в руках Николая II с начертанными на нем словами из Книги Иова. Любая икона, кто бы на ней не был запечатлен, всегда обращена к Самой Пресвятой Троице, а значит, и приводимый на свитках текст должен говорить только о Боге. Сам же свиток, как правило, держит тот, кто его написал: пророк, евангелист, святитель или преподобный. Все же, что напоминает о земном пути самого святого, дается на полях или в клеймах. Но главное – это то, что вводить в иконографию какие-то детали, косвенно подтверждающие святость царственных мучеников вовсе не нужно, так как икона не доказывает, а показывает святость предстоящих на ней.

Но все же аллегория, использованная в названных зарубежных иконографиях, освящена хотя и не Преданием, но временем, что нельзя сказать о многих новонаписанных иконах. Особо следует отметить икону из иконостаса московского Сретенского монастыря «Снятие пятой печати», которая совершенно не приемлема и не укладывается ни в каноны, ни в традиции (Илл.: Бонецкая Н. Царь-мученик. Издание Сретенского монастыря. М., 1997).

Царственные мученики здесь изображены под Престолом Христа Вседержителя в какой-то черной пещере; все, кроме Николая II, который один в красном, облачены в белые одежды. Внизу на полях текст апокалиптического видения св. апостола Иоанна Богослова. Словесные образы перенесены на икону без должного осмысления и истолкования. Такая далекая от святоотеческой интерпретация закрывает все глубокие мистические смыслы Откровения. Отсюда – литературное название, в то время как обычно иконы именуются по святым, на ней изображенным, или по празднику, связанному с событием Священной истории. Ведь «в образе является первообраз и один в другом с различием по сущности. Посему и называется изображение креста крестом, и икона Христа называется Христом, не в собственном, но переносном смысле» (преп. Феодор Студит).

Предложенная иконография «Снятое пятой печати» не является ни изображением святых, потому что они хотя и узнаваемы, но даже не поименованы, ни иконой праздника, потому что указанного события впрямую нет ни в жизни прошлого, ни будущего века. Это видение, которое несет в себе таинственные образы грядущих исторических событий.

На VII Вселенском Соборе святыми отцами четко было предписано держаться обязательной исторической основы любого образа: «Видя иконныя живописи, мы приходим к воспоминанию богоугодной Их (Христа, Богородицы и святых) жизни». Слово «воспоминание» в устах святых отцов лишено бытового оттенка, оно имеет исключительно литургический смысл, ведь и само таинство Евхаристии установлено в воспоминание о Христе: «Cиe творите в Мое воспоминание» (Лк. XXII, 19). А как же можно соединиться в вечности с видением? Как можно ему молиться? Этот вопрос был камнем преткновения для верующих, когда с середины XVI века стали появляться иконы с усложненным символически-аллегорическим сюжетом, требующие письменных пояснений на изображении (например, известная «Четырехчастная» икона 1547 г. из Государственных Музеев Московского Кремля). Эти иконы нужно было расшифровывать, как картины современных им немецких мистиков (Босх), поэтому они и были запрещены.

Но все же, если иконописец хотел запечатлеть апокалиптическое видениe, зачем он изобразил в нем именно царственных мучеников, превратив их в безымянных святых? А если хотел освятить подвиг Николая II и его семьи – почему обратился к Апокалипсису? Такого изображения мучеников история Церкви не знает. Канонический образ свидетельствовавшего за веру – в плаще и с крестом в руке. Некоторые великомученики, прославленные особыми чудесами, имеют собственные дополнительные атрибуты. Так, великомученик Георгий – в латах и часто в образе Победоносца на белом коне, поражающим копьем змея; великомученик Пантелеимон – с елеем в руке; великомученица Варвара – в царских одеждах. Но подобные детали пишутся в иконах для раскрытия особенностей служения святых, т. е. они помогают наиболее полно воспринять то, как явил в себе святой Бога, как он уподобился Христу.

Подвиг Николая II особенный. Он не просто мученик – он убиенный помазанник Божий, и исторических аналогий в иконописи мы не найдем. Мы знаем и других почитаемых убиенных царей. Это – Константин XI, погибший при взятии Константинополя турками, когда граждане Византии отказались защищаться и царь, с небольшим отрядом преданных ему людей, вышел на оборону столицы, чтобы погибнуть вместе со своим государством. Это была сознательная смерть царя за Отечество. Еще двое – из русской истории XIX века: Павел I и Александр II. Но все они не были причислены к лику святых.

Изображать Николая II просто как мученика, пострадавшего за веру, нельзя. Даже священник, убиенный за слово Божие, поминается Церковью уже как священномученик, а Николай II был царем, Он помазался миром на царство и принимал особое священное служение. «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властью же подобен есть Вышнему Богу» (преп. Иосиф Волоцкий († 1515 г.). «Просветитель»). Св. Симеон Солунский (перв. пол. XV в.) писал: «Запечатлеваясь миром, печатию и помазанием Сущаго Царя всех, Царь облекается силою, поставляется в образ Его на земле и приемлет сообщаемую благоуханным миром благодать Духа. <…> Царь освящается от Святого и посвящается Христом в Царя освященных. Затем Царь, как верховный владыка всех, возлагает венец на главу, и Венчанный преклоняет главу, воздавая долг покорности Владыке всего – Богу. <…> Прошедши храм, означающий здешнюю жизнь, он входит в Царские Врата святилища, где и становится возле Иереев, молящихся о нем: да приимет он царство от Христа. Вскоре потом он и сподобляется самого Царствия Христова в залоге, который приемлет. <…> Вошедши во святилище, как бы в небо, Царь причащается самого Небеснаго Царствия Иucуca Христа Бога нашего, и святым причашением свяшенносовершается как Царь» (Св. Симеон, apxиеп. Фессалоникийский. Разговор о священнодействиях и таинствах церковных // Сочинения блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского. СПб., 1856. Cepия «Писания святых отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения»).

Царь – образ Христа Вседержителя, а земное царство – образ Царствия Небесного. Чин принятия царем его державы называется венчание на царство, т. е. царь венчается с государством по образу апокалиптическаго видения ап. Иоанна, где Небесный Иepycaлим предстает как Невеста Агнца: «И пришел ко мне один из семи Ангелов <…> и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с небес от Бога. <…> Спасенные народы будут ходить во свете его (Агнца), и цари земные принесут в него славу и честь свою. <…> И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем» (Откр. XXI, 9-10 ; XXI, 24 ; XXII, 3). Именно образом этого небесного брака, о котором ап. Павел говорит: «Тайна сия велика» (Еф. V, 32), является брак между мужчиной и женщиной. Если об этом земном союзе Христос говорит: «И будут два одною плотью» (Mф. XIX, 5), то сколь неизмеримо больше единство царя и царства. Царь олицетворяет все государство и его народ, наподобие Христа, являющего Собой все Царствие Небесное. Поэтому на иконах подвиг Николая II должен осмысляться через его земное служение.

Известно суждение, что Николай II отрекся от престола и поэтому в последний год своей жизни был не царем, а рядовым человеком. Но с церковной точки зрения, отреченье его было формальным: подписание бумаг не уничтожает силу таинства. (Венчанные супруги, например, не могут развенчаться в 3АГСе, может ли это сделать венчанный на царство?)

Часто Николая II упрекают за то, что он не расправился со смутьянами. Но разве власть Христова – тирания? Если власть царя является ее образом, то она может основываться только на любви и верности подданных государю. Сам же царь, как и Отец Небесный, всегда искупитель грехов своего народа. Государь своим отречением только зафиксировал факт распада государственного собора. Слова, написанные тогда им в дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман», – свидетельство тому. Он не отступился от своих обетов, данных при венчании; крестное целование и клятвы были нарушены народом.

В «Грамоте утвержденной об избрании на Российский престол Царем и Самодержцем Михаила Феодоровича Романова», которую, конечно, хорошо знал Николай II, говорится о том, что «весь освященный собор, и государевы бояре, и весь царский синклит, и христолюбивое воинство, и есть православные крестиане », «да незабвенно будет писание в ней в роды и роды и во веки», целовали крест на верность роду Романовых. «А кто убо и не похощет послушати сего соборнаго уложения, его же Бог благоизволи, и начнетъ глаголати ино », будет отлучен от Церкви, как «раскольник»» и «разоритель закону Божия », и «облечется в клятву». Николай II, всегда сознавал свое царское служение и в конце жизни не отказался от него. Напротив, он умер, как царь и страстотерпец. Государь безропотно принял на себя грех народного отступления и искупил его кровью, как Царь царей Христос. Христос избавил человечество от клятвы, наложенной на него за грехопадение праотцев, царь своею жертвой уподобился Христу, освободив народ и грядущие поколения от проклятья.

Еще одно земное служение Николая II должно быть отражено в иконе: Он был главой семейного собора, разделившего с ним его мученическую участь. Как Бог послал на смерть Своего Единородного Сына, так и государь не искал способов уклониться от Божией воли, пожертвовал жизнью, сумев воспитать в своих детях и укрепить в своей жене такое же послушание Богу. В своем малом семейном соборе он воплотил христианский идеал, достичь которого стремился и во всей России.

Учитывая все сказанное, можно выработать проект иконографии, который в какой-то мере отразил бы подвиг Николая II согласно учению Церкви об образе (илл. 1) .

Государя надлежит изображать на золотом фоне, знаменующем собою свет Небесного Иерусалима, с крестом в руке, в царских одеждах и в мантии, которая есть священное одеяние царя, возлагаемое на него после таинства миропомазания в знак его обязательств перед Церковью. На голове его должна быть не имперская корона, которая есть символическое изображение власти и имения императора, а более исторически и мистически верная шапка Мономаха. Всю одежду и мантию должно покрыть золотым асисстом (лучи Божественной славы) и украсить жемчугом и драгоценными камнями. Место его, как всеобщего главы, – в центре иконы и выше других. Учитывая особенность царского служения, можно было бы персты правой руки его сложить в отеческом благословении. С двух сторон от государя – члены его семьи, в царских одеждах, в мученических плащах и с крестами. У царицы, как венчанной вместе с Николаем II на царство, на голове должна быть корона. У царевен – головы покрыты платками, из-под которых могут быть видны волосы. Поверх них уместно одеть диадемы, как у великомученицы Варвары, которая тоже была царского рода. Царевич может быть изображен таким, как на большинстве икон: в княжеских одеждах и мученическом венце, только более древнего образца (как у великомуч. Димитрия Солунского).

Второй план в иконах обычно – символический. Хотя, как правило, он присутствует в праздничных иконах, сложность иконографии, в которой надо отразить единство подвига, царское достоинство и семейные узы изображаемых, требует вспомогательных символических знаков. Поэтому имеет смысл фигуру Николая II вписать в изображение храма – так часто на иконах изображается Христос («Уверение Фомы»), Богородица («Благовещение») и любой царь, даже злодей (например, Ирод на фреске «Избиение младенцев» в монастыре Хора), потому что всякий царь является образом своего царства. Храм – это образ телесной храмины государя, мистически вбирающей в себя весь собор подданных, за которых он пострадал и теперь молится на небесах. На иконах, чтобы подчеркнуть особую соединенность святых с центральным образом, позади них помещаются архитектурные пристройки, ритмически и композицюнно с ним связанные. Думается, что здесь это тоже уместно: символ храма приобретает тогда новое значение – семейного собора.

Чтобы придать иконе еще один, экклезиологический смысл, с двух сторон от храма можно изобразить поклоняющихся архангелов Михаила и Гавриила с покровенными в знак благоговения руками. Его архитектура, как бы продолжающая фигуры предстоящих царя, царицы и их детей, становится образом Престола Уготованного, Церкви будущего века, возрастающей и укрепляющейся на крови мучеников.

Нередко на иконах архитектура второго плана предстает узнаваемой (например, святая София в «Покрове»). В новой иконографии следовало бы изобразить не храм Христа Спасителя, как на одной из существующих икон, а Феодоровский Государев собор в Царском Селе. Этот собор строился государем на свои средства, был молельным храмом его семьи и в архитектурном замысле воплотил представления Николая II о Святой Руси и соборной государственности, возродить которую он стремился. Кроме того, поскольку в самом архитектурном образе этого храма заложена и даже нарочито подчеркнута идея соборности, то он очень естественно вписывается в художественно-символическую структуру иконы.

Наиболее интересен для изображения – южный фасад храма. Множество архитектурных деталей и две открывающиеся по бокам пристройки: колокольни и крыльца царского входа, – помогают подчеркнуть соединенность всех предстоящих в центральной фигуре государя. Он стоит по оси купола храма, как глава всех, на возвышении, символизирующем престол: и царский, и жертвенный. Небольшая главка рядом с офицерским входом, оказывающаяся над образом царевича Алексея, становится знаком, выделяющим его как наследника престола.

Чтобы икона не стала изображением Феодоровского собора, нужно представить его с некоторой долей условности, с двух перспективных точек, так, чтобы у краев иконы его архитектура оказалась как бы развернутой к центру. По объему он не должен занимать более трети всей композиции. А в цвете – исполнен прозрачной, почти белой охрой с охристыми же разделками и золотыми куполами и крышами.

Самое сложное, конечно, – написание ликов. Образцом для личного письма может послужить икона, прославившаяся чудесами во время крестного хода в Москве в день 80-летия мученической кончины Николая II и его семьи (Илл.: Бог прославляет Своих святых. М., 1999). По свидетельству очевидцев, она прописалась наново поверх бледной, почти монохромной, увеличенной ксерокопии. По сравнению с оригиналом, на ней изменились цвета одежд, и главное – лики святых.

Предлагаемая иконография не претендует на то, чтобы стать единственно возможным толкованием подвига святых царственных мучеников. Она создавалась с надеждой на ее обсуждение духовенством и заинтересованными мирянами.

1999 г.

Материалы этого издания переданы в Комиссию Священного Синода по канонизации святых.

Интервью диакона Андрея Кураева журналу “Вслух”

Ольга Севастьянова: отец Андрей, по-вашему, почему так сложно и трудно происходила канонизация царской семьи?
О. Андрей Кураев: То, что она происходила сложно и трудно, это мне кажется абсолютно естественным. Слишком необычны были обстоятельства последних лет жизни русского императора. С одной стороны, в церковном понимании, император – это церковный сан, это епископ внешних дел церкви. И, конечно, если епископ сам складывает с себя свой сан, то это вряд ли можно назвать достойным деянием. Вот с этим были связаны основные трудности, прежде всего сомнения.

О.С. То есть, то, что царь в свое время отрекся, говоря современным языком, пошло не на пользу его историческому имиджу?

А.К. Безусловно. А то, что канонизация все-таки состоялась… Церковная позиция здесь была вполне ясная: канонизирован был не образ правления Николая Второго, а образ его смерти, если хотите, ухода с политической арены. У него ведь были все основания для того, чтобы озлобиться, остервениться, последние месяцы своей жизни, находясь под арестом, кипеть злобой и обвинять всех и вся. Но ничего этого не было. У нас есть его личные дневники, дневники членов его семьи, воспоминания охранников, слуг, и, мы видим, что нигде нет ни тени желания отомстить, мол, вернусь к власти и всех вас припластаю. Вообще иногда величие человека порой определяется величиной понесенных им утрат.

У Бориса Пастернака были такие строчки о великой эпохе, “о жизни бедной на взгляд, но великой под знаком понесенных утрат”. Представьте, на улице в толпе мы видим незнакомую женщину. Я смотрю – женщина как женщина. А вы мне говорите, что она перенесла страшное горе: у нее в пожаре погибли трое детей. И только эта беда способна выделить ее из толпы, из всех похожих на нее, и возвысить над окружающими. Вот точно также и с царской семьей. В России не было другого человека, который потерял бы больше, чем Николай Александрович Романов в 1917 году. По сути, тогда он уже был властелином мира, хозяином страны, которая практически выиграла Первую Мировую войну. А царская Россия её, несомненно, выиграла и становилась державой номер один в мире, а у императора были большие замыслы, среди которых, между прочим, было отречение от престола, как это ни странно. Есть свидетельства, что он говорил очень доверенным людям, что хотел бы ввести в России конституцию, парламентскую монархию, передать власть своему сыну Алексею, но в условиях войны он попросту не имел на это права. Так он считал в 16-м году. А затем события потекли несколько иначе. В любом случае, образ страстотерпца оказывается очень христианским. Кроме того, когда речь идет о нашем отношении к последнему императору, надо учесть символизм церковного восприятия мира.

О.С. А в чем символизм?

А.К. XX был страшным веком для русского христианства. И нельзя из него уйти, не подведя каких-либо итогов. Поскольку это был век мучеников, в канонизации можно было идти двумя путями: попробовать прославить всех новомучеников, говоря словами Анны Ахматовой, “хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список и всех не узнать”. Или канонизировать некоего Неизвестного солдата, почитать одну безвинно расстрелянную казачью семью, а вместе с нею миллионы других. Но этот путь для церковного сознания, наверное, был бы слишком радикальным. Тем более, что в России всегда существовало некое тождество “царь-народ”. Поэтому, учитывая, что царская семья могла бы опять же сказать о себе словами Анны Ахматовой:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл –
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ к несчастью был…,

канонизация царя-страстотерпца Николая Второго – это канонизация “Ивана стотысячного”. Здесь есть еще особый обертон. Попробую объяснить это почти личным примером.

Допустим, я был в гостях в другом городе. Гостил у батюшки. Затем у нас возникла с этим батюшкой горячая дискуссия: чья водка лучше – московского производства или местного. Мы нашли консенсус, только договорившись идти путем проб и ошибок. Попробовали, подегустировали, сошлись, в итоге, что обе хороши, а затем, перед сном, я вышел прогуляться в город. Тем более, под окнами батюшки был городской парк. А батюшка не предупредил меня, что под окнами по ночам сатанисты собираются. И вот вечером я в сад выхожу, а сатанисты смотрят на меня и думают: экого тельца упитанного нам наш владыка в жертву послал! И меня убивают. И вот вопрос: если со мной произошло нечто подобное, причем, подчеркиваю, сам я не стремился к мученической смерти, был не очень духовно готов, водку подегустировал и вот так вот встретил свою смерть, для определения моей посмертной судьбы на Божьем суде, будет ли иметь значение то, во что я был одет в этот день? Светская реакция: какая разница, во что одет, главное, что в сердце, в душе и так далее. Но я считаю, что в этом случае гораздо важнее, какая была одежда. Будь я в штатской одежде в этом парке – это была бы “бытовуха”. А если бы я шел в церковной одежде, то люди, которых я лично не знаю, у которых нет лично ко мне никаких претензий, они на меня выплеснули ту ненависть, которую они питают к Церкви и ко Христу. В таком случае получилось, что я за Христа пострадал. Вот то же самое и с царской семьей. Пусть юристы спорят между собой, был ли Николай Александрович Романов в 18 году царем или просто частным лицом, полковником в отставке. Но, в глазах тех людей, что стреляли в него, он, безусловно, был императором. И они потом всю жизнь писали мемуары и рассказывали пионерам про то, как убили последнего русского царя. Поэтому для Церкви очевидно, что этот человек- мученик за нашу веру, равно как и его семья.

О.С. И семья тоже?
А.К. Аналогично. Можно правителю России Николаю Второму предъявлять какие-то политические претензии, ну а дети тут при чем? Более того, в 80-х годах раздавались голоса, что, мол, давайте хотя бы детей канонизируем, они-то в чем виноваты?

О.С. В чем заключается святость мученика в церковном понимании?

А.К. Святость мученика – это святость особая. Это святость одной минуты. В истории церкви были люди, например, в древнем Риме, когда на арене устраивали театрализованную казнь, в ходе которой на полном серьёзе казнили христиан. Выбирают самого поганого шута и по ходу действия другой шут, в одежде священника его крестит. И вот когда один шут крестит другого и произносит эти священные слова: “крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Святаго Духа”. И когда после слов молитвы на шута, изображавшего христианина, действительно снизошла благодать, и он стал повторять, что увидел Бога, что христианство истинно, трибуны сначала смеялись, а потом, поняв, что это не шутка, шута убили. И он почитается как мученик… Поэтому святость мученика – нечто иное, чем святость преподобного. Преподобный – это монах. И вся его жизнь берется во внимание. А для мученика – это некий фотофиниш.

О.С. А как Церковь относится к тому, что в разные века возникали всякие лже-Анастасии?

А.К. Для православного человека это спекуляция на святыне. Но, если бы это было бы доказано, то Церковь признала бы. Подобный случай в истории Церкви был, правда, связанный не с царскими именами. Любой православный человек знает историю с семью отроками эфесскими, которые прятались от гонений императора Юлиана в пещерах, где впали в летаргическое состояние и проснулись лет через 150. Когда они вышли из пещер, по тому, что они говорили, стало понятно, что эти дети чудесным образом пропустили полторы сотни лет. Для Церкви никогда не было проблемой принять в число живых людей, считавшихся умершими. Причем, именно не воскресшими, но умершими. Потому что были случаи чудесного воскресения, а тут человек пропал, считался погибшим, а через какое-то время появился вновь. Но, для того, чтобы это произошло Церковь будет ждать подтверждения со стороны именно светской науки, светских экспертиз. У буддистов такие вопросы решаются легче. У них считается, что душа умершего далай-ламы перевоплощается в ребенка, в мальчика, детям показывают игрушки и если какой-нибудь двухлетний мальчик вместо блестящей погремушки вдруг потянется к старой чашке прежнего далай-ламы, то считается, что он узнал свою чашку. Так что у Православной Церкви более сложные критерии.

О.С. То есть, возникни сейчас столетняя старушка и скажи, что она царевна, ее бы долго поверяли на нормальность, но всерьез бы отнеслись к такому заявлению?

А.К. Безусловно. Но, я думаю, что генетической экспертизы было бы достаточно
О.С. А как вы относитесь к истории с “екатеринбургскими останками”?

А.К. Это то, что погребено в Петропавловском соборе Петербурга, останки, найденные в Екатеринбургской области? С точки зрения государственной комиссии, которую возглавлял Борис Немцов, это останки царский семьи. А церковная экспертиза этого не подтвердила. Церковь попросту не участвовала в этом погребении. Притом, что сама Церковь не располагает никакими останками, она не признает, что те кости, которые погребены в Петропавловском соборе, принадлежали царской семье. Церковь выразила в этом свое несогласие с государственной политикой. Причем, не прошлой, а нынешней.
О.С. Правда ли то, что до царской семьи у нас очень давно никого не канонизировали?

А.К. Нет, я бы так не сказал. Начиная с 1988 года были канонизированы Андрей Рублев, Ксения Петербургская, Феофан Затворник, Максим Грек, грузинский поэт Илья Чавчавадзе.

О.С. А были случаи канонизации, связанные с Великой Отечественной Войной, блокадным Ленинградом?
А.К. Нет, как ни странно, пока я такого все-таки не встречал. Все-таки мученик, это не тот, кто принес себя в жертву, пусть даже религиозно мотивированную, погиб страшной смертью, безвинно пострадал. Это тот, кто стоял перед ясным выбором: вера или смерть. В войну у людей в большинстве случаев такого выбора не было.

О.С. Неужели у царя был кардинальный выбор?

А.К. Это один из самых сложных вопросов канонизации. К сожалению, до конца неизвестно, до какой степени он был влеком, в какой мере что-то от него зависело. Другое дело, что он ежеминутно был в состоянии выбрать, питать свою душу местью или нет. Есть и еще один аспект этой ситуации. Церковное мышление – мышление прецедентное. То, что произошло когда-то, может служить примером для подражания. Как объяснить людям это, чтобы они не брали с него пример? Это действительно сложно. Представьте себе: обычная директриса школы. Она обратилась в Православие и пробует детишек в своей школе воспитывать соответствующим образом. Экскурсии в православные паломничества превращает. Приглашает батюшку на школьные праздники. Выбирает православных педагогов. Это вызывает недовольство части учеников, родителей, преподавателей. А потом и вышестоящего начальства. И вот ее приглашает к себе какой-нибудь депутат и говорит: “знаете, жалоба на вас. Нарушаете закон о светском образовании, священника приглашаете. Поэтому знаете, чтобы сейчас обошлось без скандала, напишите сейчас заявление о своем увольнении, за школу не переживайте, вот Сара Исааковна стоит, она прекрасно понимает, как надо воспитывать русских детей, а как их не надо воспитывать. Она на ваше место будет назначена, а вы подпишите отказ от должности. Что делать этой директрисе? Она православный человек, она не может так просто отказаться от своих убеждений. Но, с другой стороны, она помнит, что был человек, который смиренно отдал власть. И детей будет учить Сара Исааковна, которая их воспитает в лучшем случае – в светском варианте, в худшем – просто в антихристианском. Поэтому я считаю очень важным здесь пояснять, что в случае с императором это было бы юродство.

О.С. Как это?

А.К. Юродивый – это тот человек, который нарушает законы церковные и светские ради того, чтобы исполнить волю Бога. В ту минуту очевидно воля Бога была в том, чтобы Россия прошла тем крестным путем, которым должна была пройти. При этом каждый из нас все-таки не должен подталкивать Россию на этот шаг. Проще говоря, если есть воля Божия, то надо быть готовым исполнить ее самым неожиданным образом. И еще надо помнить, что юродство и сиротство, в данном случае – юродство, закона не отменяет. Закон понятен: должность императора в том, что ему вручается меч, чтобы он силой государственного меча защищал свой народ и свою веру. И задача императора не складывать меч, а хорошо уметь владеть им. Мне, по-церковному и по-мужски, гораздо ближе в этом случае император Константин XXII, последний византийский император, который, когда турки в 1453 году уже проломили стены Константинополя, снял с себя царские регалии, остался в одежде простого солдата и, с мечом бросившись в самую гущу противников, нашел там свою смерть. Мне гораздо понятнее такое поведение, чем отречение, отказ. Так вот поведение императора Константина – это закон, это норма. Поведение императора Николая – это юродство.

О.С. Ну, на Руси много было всяких блаженных, но чтобы так…

А.К. Те были нищие. А это царь.

О.С. А для церкви что-нибудь значит время? Ведь прошло много лет, сменились поколения…

А.К. Именно это многое означает. Более того, канонизация не может состояться ранее 50 лет, чтобы отстоялась память.

О.С. А что касается самой процедуры канонизации – это большая ответственность для того, кто принимает это решение?

А.К. Решение принимает Собор, то есть все епископы. Не только Россия, но и Украина, Белоруссия, Молдавия, Средняя Азия… Дискуссии о канонизации были и на самом Соборе

О.С. Значит, царскую семью просто внесли в какие-то специальные списки или были еще процедуры?

А.К. Нет, было еще благословение иконы, молитвы… Это очень важно, потому что в начале 90-х уже появились другие молитвы, и литературно, и богословски совершенно безграмотные.

О.С. Я слышала выражение “ненамоленная икона”. Можно ли считать икону с изображением царской семьи “намоленной” Как к ней относятся верующие?

А.К. Допустим, церковь такого выражения не знает. А икона уже стала привычной и в домах и в храмах. К ней обращаются самые разные люди. Канонизация царской семьи – это канонизация семьи, это очень хорошо, потому что у нас в святцах почти нет святых семейств. Здесь важно именно то, что это многодетная семья, о которой мы много знаем. Поэтому многим людям дорога именно вот эта вот семейственность.

О.С. А Церковь действительно верит, что в этой семье все было гладко и правильно?

А.К. Сколько бы не было мнений, в супружеской неверности вроде никто никого не обвинял.

С диаконом Андреем Кураевым беседовала Ольга Севастьянова.

Где-то там далеко на Урале,
Там, где в небо уперся гранит,
Темной ночью, как жертва, в подвале
Был Помазанник Божий убит.
Был убит Он с детьми и женою,
С горстью верных до гроба служак,
И с тех пор над несчастной страною
Льется кровь и сгущается мрак.
Много лет за железной завесой
Заперта, как колодник страна, —
Там глумится за черною мессой
Над распятым Христом сатана.
Так свершилась правительства смена
И раздел Твоих царственных риз...
Как Ты, прав, — только ложь и измена
Заменили наш старый девиз.
Сатана стал у власти кормила,
Заметая Твой царственный след,
Много горя страна пережила,
А „свободы" и мертвому нет.
Мы грешны, Русский Царь, перед Богом,
Пред Тобою мы тоже грешны,
У Тебя должники мы во многом.
Пострадал Ты за правду и „ны"...
Но всему есть и время и мера, —
После ночи наступит заря,
И Господь посрамит изувера
За убийство Руси и Царя.
Будет проклят свобод провокатор,
Будет проклят семнадцатый год,
И Тебя, Государь Император,
Будет чтить, как святого, народ.
И в лесу, на далекой Исети,
Он воздвигнет из мрамора храм,
Чтобы знали все люди на свете,
Что замучен был праведник там.
(В. А. Петрушевский 1930)

В 1981 году Романовы, погибшие в Ипатьевском доме и в шахте под Алапаевском, были причислены к лику святых мучеников Русской Православной Церковью за рубежом, а в 2000 году были канонизированы и Русской Православной Церковью, правда с некоторыми оговорками и в настоящий момент именуются ею как "Царственные страстотерпцы". Оговорки заключаются в том, что РПЦ не признает мучениками слуг и придворных, погибших вместе с царской семьей.
Не знаю, как сейчас обстоят с этим дела, т.к., как мы помним, в 2007 году был подписан совместный акт о каноническом общении двух церквей и, следовательно, видимо и святые теперь общие. Так ли это? Ответа найти не удалось. Святость и мученичество Романовых многие до сих пор не принимают, но тем не менее это уже свершившися факт, который нашел отражение и в иконописи, и в существующих акафистах и молитвах к царственным мученикам.

Молитва святым Царственным страстотерпцам царю Николаю, царице Александре, цесаревичу Алексию, царевнам Ольге, Татиане, Марии и Анастасии

Что вы наречем, о святии страстотерпцы Царствении, Царю Николае, Царице Александро, Цесаревиче Алексие, Царевны Ольго, Татиано, Марие и Анастасие! Славы ангельския сподоби вас Христос Господь и нетленных венцев во Царствии Своем, наш же ум и язык недоумеет, како восхвалити вас по достоянию.
Молим вас с верою и любовию, помозите нам с терпением, благодарением, кротостию и смирением нести крест свой, надежду на Господа возлагающе и вся в руце Божии предающе. Научите нас чистоте и целомудрию сердечному, да, по глаголу апостола, всегда радуемся, непрестанно молимся, о всем благодарим. Согрейте сердца наша теплотою любве христианския. Болящия уврачуйте, юныя наставите, родители умудрите, скорбящим даруйте отраду, утешение и надежду, заблуждшия к вере и покаянию обратите. Защитите нас от козней лукаваго духа и от всякия клеветы, напасти и злобы.
Не оставите нас, заступления вашего просящих. Умолите Всемилостиваго Владыку и Пречистую Деву Богородицу Марию за державу Российскую! Да предстательством вашим укрепит Господь страну нашу, да ниспослет нам вся благопотребная к жизни сей и сподобит Царствия Небеснаго, идеже вкупе с вами и со всеми святыми земли Российския прославим Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Романовская иконография очень интересна в силу того, что еще не выработан единый канон написания их образов. Поэтому каждый иконописец творит так, как он считает нужным. Первыми стали западные иконописцы и именно за рубежом чаще всего можно найти иконы Романовых. Теперь же и в России почти в каждом храме есть своя икона, посвященная страстотерпцам-мученикам Романовым.

Икона "Собор Святых Новомучеников Российских от безбожников избиенных"

Новии страстотерпицы российскии, исповеднически поприще земное притекшии, страданьми дерзновение приимшии, молитеся Христу, вас Укрепившему, да и мы, егда найдет на ны испытания час, мужества дар Божий восприимем. Образ бо есте лобызающым подвиг ваш, яко ни скорбь, ни теснота, ни смерть от любве Божия разлучити вас не возмогоша.
Но сначала я сделаю маленькое отступление и касается оно тех, кто же по праву стал новыми святыми по объединенной версии. Это погибшие при расстреле в Ипатьевском доме: император Николай Александрович, 50 лет; императрица Александра Федоровна, 46 лет; их дочери - Ольга, 23 лет; Татьяна, 21 года; Мария, 19 лет; Анастасия, 17 лет; и наследник престола цесаревич Алексей, 14 лет. И их верные подданые: Евгений Боткин, лейб-медик; Иван Харитонов, повар; Алексей Трупп, камердинер Анна Демидова, горничная. А также погибшие в шахте под Алапаевском: Великая княгиня Елизавета Федоровна; Великий князь Сергей Михайлович; князья - Иоанн Константинович; Константин Константинович; Игорь Константинович; Владимир Павлович Палей; (сын великого князя Павла Александровича от его морганатического брака с Ольгой Пистолькорс); келейница Елизаветы Федоровны Варвара (Яковлева); управляющий делами великого князя Сергея Михайловича Федор Семенович Ремез (с ним ситуация не очень понятна, якобы даже РПЦЗ его не признала мучеником, но почему???). Такой официальный скорбный список, в который не вошли еще несколько имен тех людей, которые также находились в последние дни при царской семье и были уничтожены большевиками. На приведенной выше иконе западного письма как раз все из списка представлены в виде святых мучеников.

Икона "Мученики Ипатьевского дома и мученики Алапаевской шахты"

Августейшие сестры милосердия - Татьяна, Ольга и Александра

К святости членый царской семьи и их приближенные шли многие годы - их служение России выражалось в благих делах и милосердии. Так во время войны и дочерей Романовых и саму императрицу часто можно было увидеть в госпиталях и лазаретах, в приютах и богодельнях. Великая княгиня Елизавета Федоровна отказалась от мирской жизни в пользу помощи бедным и обездоленным. Их примеру следовало и ближайшее окружение.

Лейб-медик царской семьи Евгений Сергеевич Боткин и свита последовавшая с царской семьей в Тобольск

Неудивительно, что часто в иконографии можно увидеть необычные одеяния на женщинах - это костюмы или монашек или же сестер милосердия. И так было до самого последнего их часа.

Маленькая икона " "Царственные мученики"

Как уже говорилось выше, в иконографии Романовых нет единообразия и поэтому иконы иногда бывают от части "странными", ну как например, икона царя-мученика Николая в образе Иоанна Крестителя. Голова на блюде прямой намек на страдания за веру. Кроме того, для этой иконы характерно наличие в боковых клеймах в качестве святого Григория Распутина.

Но все же больше привычных для глаза икон царской семьи: есть как отдельные образы, так и иконы с изображением всего царского семейства вместе.

Икона "Святой благоверный царь-мученик Николай"

Избранный от рождения страстотерпче и Христовой любви воплощение, воспеваем ти похвальная, яко паче всего Отечество свое возлюбившему, ты же, яко имеяй дерзновение ко Господу, просвети омраченныя умы и сердца наша, да зовем ти: Николае, Боговенчанный царю и великий страстотерпче!

Икона "Святой мученик Николай в житиях"

Икона "Царь-мученик святой Николай" (западное письмо)

Молитва царю-мученику Николаю II

Госпoди Бoже Вседержителю! Склоняем выи и сердца наша и преклоняем колена наша перед Рабом Твоим, униженным, оклеветанным и умученным с безмолвного согласия отцов наших, Императором-великомучеником Николаем и иже с ним пострадавшими.
Каемся, яко некогда киевляне пред умученным ими князем Игорем, как владимирцы пред убиенным ими великим князем Андреем Боголюбским, и просим дерзновенно: за кровь святых Твоих даруй покаяние нам, свободи Отечествие наше от постигших бед и напастей, возроди землю Русскую, осени ю славою Своею и даруй ей Царя Православного, да сбудутся пророчества святых Твоих и да воспоет народ русский славу Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Икона-портрет "Императрица Александра Федоровна"

Молитва ко святой Царице-мученице Александре Новой

О святая царице-мученице Александро Новая, милостивая сирых заступнице, крестоносная мати, щедрою твоею десницею озари и нас, тебе ныне молящихся и испроси у Всещедраго и Премилостиваго Бога, Ему же имя есть Любовь, богатыя милости и буди: во браце сущим - чистоты и любве святая хранительнице; чад малых и юности - мудрая окормительнице; сирых и скорбных - жалостивая утешительнице; грехи обуреваемых сострадательная врачебнице; от врагов искушаемых - крепкая защитнице; и всем твоего заступления просящим - милостивая пред Богом и Царицею Небесною ходатаице; наипаче же умоли, святая мати наша и царице, даровати нам благодать Всесвятаго Духа; да ею в житии сем охраняемы и спасаемы, с тобою сподобимся во веки прославляти Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, Емуже слава подобает со Всеблагим Его Отцем и Святым Прещедрым Духом во веки веков. Аминь.

Икона "Благоверный мученик царевич Алексей"

Молитва великомученику благоверному царевичу Алексею

О страстотерпче святый царевиче Алексие! О новый Димитрие царевиче, якоже и сей, Дом свой заключающий! О Гавриилу Белостокскому и прочим младенцем, жидов обличителем, подобящийся! О Артемию отроку, народом пренебрегаему, последующий! Известны мы, яко ополченное войско, мятежными окруженное, тобою из топи непроходимыя невозбранно изведено бысть. Сии же изводимии, священнику, дерзновением фесвитянину Илии подобному, запинаху молити тя о спасении, не сущу ти людьми прославленну. Се ныне зриши царство твое, о нем же глаголал еси: Егда аз буду царь, не будет лжи окрест мене — днесь царство отца лжи является, за еже доселе не царствуеши ты в сердцах народа твоего. Сам убо, о царевиче, прииди и стани зде с нами, уцеломудри нас, аще и не водящих: ты еси врач изрядный, ведящий более нас потребная ко спасению нашему. Вемы сострадание твое, вемы кротость твою, вемы любы твою к народу твоему: помози в долгонедужии сущим людем твоим, не попусти любвеоставленней быти прежде Святей Руси, но сам яко веси, приими дерзновение во спасение наше. Аминь.

Икона "Святые царственные страстотерпцы"

Молитва (на основе молитвы "мученице единой") к царским мученицам царевнам Анастасии, Ольге, Татьяне, Марие
О, святая новомученице благоверная царевно российская Ольго (Татиана; Мария; Анастасия); ты душею на небесех у Престола Господня предстоиши, на земли же, данною тебе благодатию различные совершаеши исцеления; призри убо милостиво на предстоящие люди и молящиеся пред пречистым образом твоим и помощи твоея просящия; прости ко Господу святые молитвы твоя о нас и испроси нам - оставление согрешений, недужным - исцеление, скорбящим и бедствующим - скорую помощь, умоли Господа, да подаст нам христианскую кончину и добрый ответ на страшном судище своем, да сподобимся и мы купно с тобою и всеми новомученики и страстотерпцы земли нашея, славити Отца и Сына и Святаго Духа, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Икона "Новая мученица Елизавета" (западное письмо)

Икона "Святая мученица Елисавета"

Молитва ко Святым Преподобномученицам Великой Княгине Елисавете и Инокине Варваре
О святыя новомученицы Российския, Великая Княгине Елисавето и сестро ея крестовая, пречестная инокине Варваро, купно путь свой во мнозех муках скончавшия, Евангельския заповеди делом во обители Милосердия совершившия, веры ради Православныя подвизающися до смерти в последняя времена сия, и добрый плод в терпении страстей Христу принесшия! Молитеся Ему, яко Победителю смерти, да утвердит Церковь Русскую Православную и Отечество наше, кровию и страданьми новомучеников искупленныя, и не даст в расхищение врагом России достояния нашего. Се бо лукавый враг вооружися на ны, хотя нас погубити в междоусобных бранех, скорбех, нестерпимых печалех, болезнех, нуждах и бедах лютых. Умолите Господа низложити вся немощныя дерзости их; веру в сердцах людей российских укрепите, да егда найдет на ны испытания час, мужества дар восприимем вашими молитвами, отвергшеся себе и вземше крест свой, последуем Христу, распинающе плоть свою со страстьми и похотьми. Сохраните нас от всякого зла, освятите пути жизни нашея, даруйте покаяние нелицемерное, тишину и мир душам нашим, испросите у Господа всем нам мытарств горьких и вечныя муки избавитися и Небесному Царствию наследники быти со всеми святыми, от века угодившими Богу, да радующеся воздадим хвалу, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь.

Иконы "Царственные мученики"

Молитва царственным страстотерпцам

О, святый страстотерпче царю мучениче Николае! Господь тя избра помазанника Своего, во еже милостивно и право судити людем твоим и хранителем Церкве Православныя быти. Сего ради со страхом Божиим царское служение и о душах попечение совершал еси. Господь же, испытуя тя, яко Иова Многострадальнаго, попусти ти поношения, скорби горькия, измену, предательство, ближних отчуждение и в душевных муках земнаго царства оставление. Вся сия ради блага России, яко верный сын ея, претерпев, и, яко истинный раб Христов, мученическую кончину прием, Небеснаго Царства достигл еси, идеже наслаждаешися Вышния славы у Престола всех Царя, купно со святою супружницею твоею царицею Александрою и царственными чады Алексием, Ольгою, Татианою, Мариею и Анастасиею. Ныне, имея дерзновение велие у Христа Царя, моли, да простит Господь грех отступления народа нашего и подаст грехов прощение и на всякую добродетель наставит нас, да стяжим смирение, кротость и любовь и сподобимся Небеснаго Царствия, идеже купно с тобою и всеми святыми новомученики и исповедники Российскими прославим Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Как мы видим все очень нестандартно и далеко от канонов. Выработает ли наша церковь когда-то единый вид икон царственных страстотерпцев покажет время, а пока еще несколько интересных иконографических работ на эту тему.

Икона "Снятие пятой Печати" Автор А.Белов

В основу положен библейский сюжет из книги "Откровение святого Иоанна Богослова", глава 6. Когда Иоанн поднялся на небеса, он увидел трон с восседающим на нем Творцом и, по правую руку Господа, свиток, исписанный с обеих сторон и опечатанный семью печатями. Агнец открывает печати одну за другой, и перед глазами Иоанна предстают видения, символизирующие историю народа Божьего, борьбу между добром и злом, пришествие Христа, Страшный Суд и т.д. "Когда Агнец снял пятую печать, я увидел под алтарем души тех, кто были убиты за Слово Божье…Они кричали: «…Владыка и Господь всего!... Сколько времени ты будешь еще медлить с судом и возмездием за нашу кровь жителям земли?» Каждому из них была дана белая одежда, и их просили подождать еще некоторое время, пока не будут погублены и их братья и друзья, выполнявшие то же служение, что и они, чтобы число мучеников достигло своего полного числа".

Икона "Святой царь-искупитель Николай"

И логическим завершением может стать икона, которая так и называется "В ожидании грядущего царя-победителя", хотя она также сомнительна в силу того, что на ней присутствуют некоторые весьма одиозные личности.

Икона "В ожидании грядущего царя-победителя"

Для написания материала использованы фотографии из книги "Воспоминания о царской семье и ее жизни до и после революции" Т.Мельник (урожденной Боткиной), изданной в 1921 Белграде.

Икона "Святые царственные мученики"

Прославление государя императора Николая II и его семьи - стало началом покаяния русского народа перед Богом за грех отступничества от своего царя и предания его в руки врагов.

Даже самый малый грех, только лишь помысл, допущенный в сердце, отдаляет человека от его Творца, омрачает его душу. Тот же, что тяготеет над Poccиeй - особый, потому что направлен против помазанника Божия. В Священном Писании прямо говорится, что даже если Сам Бог отвернется от Своего помазанника, никто не смеет пролить его кровь, подобно тому как не поднял пророк Давид руку на царя Саула, искавшего убить его.

Этот грех все более осознается православными людьми. Повсеместно растет почитание св. царственных мучеников. Во множестве пишутся иконы царской семьи. Но, к сожалению, в большинстве - с нарушениями иконописных канонов Православной Церкви. При этом они бездумно тиражируются. В газете «Русь Православная» (№ 2 (20), 1999) воспроизведены сразу две спорные иконографии. Одна из них - «Снятие пятой печати» (о ней подробно говорится в работе О. В. Губаревой), другая представляет собою прорись образа царя-мученика. Это изображение крайне низкого художественного уровня и попросту некрасиво. Кроме того, царь-мученик на этой прориси поименован как «св. Царь искупитель Николай». Мы, разумеется, можем говорить о жертвенном, искупительном характере мученического подвига государя, но прямое именование его на иконах «искупителем» является непозволительной ересью. Такого чина святых в Церкви нет. Искупителем мы именуем только Господа нашего Иисуса Христа. Вряд ли такая икона найдет отклик в сердцах верующих.

Существующее ныне своего рода безначалие в создании иконописных изводов царской семьи - лишь отражение общей ситуаций в современной иконописи. Во многом, это наследие прошлых веков, когда иконопись оказалась под сильным влиянием светского западного искусства и изучение ее в духовных школах было ограничено узкими рамками церковной археологии. Только сейчас в некоторых богословских заведениях начинают относиться к этой проблеме более внимательно, так как растет понимание того, что возрождение духовности немыслимо без подлинного возрождения иконописи. Неслучайно древние святые отцы называли икону первой ступенью к познанию Бога и победу иконопочитания над иконоборчеством отметили всецерковным праздником Торжества Православия (843 г.).

В середине XVI века в Москве был созван Собор, призванный остановить только начинавшийся тогда процесс разрушения древнего благочестия. В его определения («Стоглав») был записан ряд положений, касающихся сохранения существовавшего порядка в иконописном деле. В первую очередь речь шла о необходимости надзора за поведением иконописцев, которые стали превращать свое служение в ремесло. «Проклят творяй дело Божие с небрежением. А которые no сиe время писали иконы не учася, самовольством, а не по образу, и те иконы променивали дешево простым людям, поселянам невеждам, то таким иконникам запретить. Пусть учатся они у добрых мастеров, и которому Бог даст писать по образу и по подобию, и тот бы писал, а которому Бог не даст, и такие бы иконнаго дела не касались, да не похуляется ради такого письма имя Божие». В «Стоглаве» отмечалась также необходимость духовного контроля за каноничностью иконописи: «Также архиепископам и епископам в своих пределах, по всем городам и селам, и по монастырям, мастеров иконных испытывать и их письма самим разсматривать, и каждому из святителей, избравши в своем пределе лучших живописцев мастеров, приказывать, чтобы они наблюдали за всеми иконописцами и чтобы худых и безчинных в них не было; а над самими мастерами смотрят архиепископы и епископы, и берегут их и почитают больше прочих людей. Да и о том святителям великое попечение иметь, каждому в своей области, чтобы иконники и их ученики писали с древних образцов, а от самомышления бы и своими догадками Божества не описывали».

Несомненно, что многие установления Собора 1551 года не потеряли своей ценности для нашего времени. Позволю себе высказаться в пользу устроения в епархиях при правящем apxиepеe наблюдательных советов, имеющих в своем составе специалистов по церковному искусству и, быть может, выдающих своего рода разрешения художникам, иконописцам, архитекторам на право работы для Церкви. Такие меры, мне кажется, смогут изменить также ситуации, когда качество и каноничность росписи стен и внутреннего убранства, устроение иконостасов в новых храмах, реставрация старых и написание новых икон зависят не столько от финансовых возможностей приходов, сколько от личных вкусов старост и настоятелей.

Церковное искусство - богоугодное и очень серьезное дело, о котором много говорится в Священном Предании. Особенно нам, русским, грешно забывать об этом, ведь всем известно, что именно церковною красотою крестилась Русь. Обращение к Священному Преданию и строгое следование учению Церкви об иконописном образе - основное достоинство работы О. В. Губаревой. Автор в спокойном и взвешенном тоне указывает на часто встречающиеся ошибки в отечественных и зарубежных иконографиях, не ограничиваясь, однако, только критикой, а предлагая свой вариант изображения св. царственных мучеников. На мой взгляд, новая иконография - превосходна. Нечего убавить и нечего добавить. Авторский комментарий свидетельствует о том, что была проведена большая и тщательная работа, с любовью к делу и страхом Божиим. Изображение несомненно отражает мученический подвиг святых и их земное служение. Только прорись будущей иконы уже вызывает молитвенное чувство.

Найденная строгая торжественная композиция и хорошие пропорции дают возможность писать как большие храмовые, так и домашние образа. Кроме того, ее традиционно замкнутое построение позволяет при необходимости дополнить икону житийными клеймами или изображениями других новомучеников на полях. Радует и бережное отношение автора к уже сложившемуся в церковном народе представлению об иконописном изображении царской семьи.

Хочется, чтобы иконы, написанные по этой прориси, были приняты каждым православным христианином.

Надеюсь, что работа О. В. Губаревой станет началом серьезного разговора о месте иконы и ее языка в современной жизни Русской Православной Церкви.

Иеромонах Константин (Блинов)

В настоящее время существует несколько имеющих широкое хождение иконографий святых царственных мучеников. В связи с их грядущей канонизацией появляются новые. Но насколько правильно они раскрывают подвиг государя и его семьи? Кто определяет их содержание и чем при этом руководствуется?

Бытует мнение, что для занятия иконописью не надо иметь никаких особенных знаний - достаточно владеть техникой письма и быть благочестивым христианином. Этим действительно можно ограничиться, если пользоваться хорошими образцами. Но Николай II - единственный за всю историю Церкви царь-мученик. Нет примера и подвигу его семьи. Поэтому - написать достойную этих святых икону довольно трудно, и главная причина в том, что авторам иконографии или не известно святоотеческое учение об образе, или существует для них отдельно от творчества. Отсюда - формальный подход к поиску исторических аналогий, к композиционному и цветовому строю, к использованию так называемой «обратной перспективы».

Поэтому, прежде непосредственного анализа конкретных иконописных работ, обратимся к Священному Преданию.

Учение Церкви об иконописном образе можно найти у многих святых отцов, но, в основном, оно изложено в Деяниях VII Вселенского Собора (787 г.), в трудах преп. Иоанна Дамаскина († конец VII в.) и преп. Феодора Студита († 826 г.), которые формулировали свое учение в противостояние христологической ереси иконоборчества. На Соборе было определено, что правильное почитание икон есть, в первую очередь, истинное исповедание Христа и Пресвятой Троицы, и честныя иконы должны создаваться не художниками, а святыми отцами. В Деяниях было записано, что «иконописаниесовсем не живописцами выдумано, а напротив, есть одобренное законоположениеи предание Кафолической Церкви»; по содержанию же они равны Священному Писанию: «Что повествование выражает писъмом, то же самое живопись выражает красками...», «изображение во всем следует за Евангельским повествованием и разъясняет его. И то, и другое прекрасно и достойно почитания, ибо они взаимно дополняют друг друга» (Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1873. Т. VII). А чтобы впоследствии избежать всяких попыток вводить новшества в учение Церкви, этот последний из Вселенских Соборов постановил: «То, что сохраняется в Кафолической Церкви по Преданию, не допускает ни прибавления, ни уменьшения, а кто прибавляет или убавляет что-либо, тому грозит великое наказание, потому что сказано: проклят прелагающий пределы отцев своих (Втор. XXVII, 17)».

Если один из первых богословов Ориген († 254 г.) насчитывал в Священном Писании до трех смысловых уровней, а последующие различали в нем не менее шести, - то столь же многопланова и глубока икона. Только ее образы не словесные, а художественные и создаются особым, не похожим на литературный, языком живописи.

Преп. Феодор Студит, обобщая и логически завершая весь святоотеческий опыт по иконописанию, дал определение икон, а также указал на ее отличие от всякого другого человеческого создания. Икона, учит он, - это произведение искусства, созданное по законам художественного творчества, установленного Самим Богом, ибо «Творцом и Художником всего называется Бог», творящий по законам Своей Абсолютной Красоты. Это не просто картина или портрет, цель которых - лишь изображение тварного Mиpa, отражающего Божественную Красоту. В лик святого иконописец стремится запечатлеть только Того, Чьим образом тот является, все же, что от плоти, - отметается. Чтобы достичь столь высокой цели, творец иконы должен обладать даром духовного зрения и придерживаться определенных художественных правил, которые преп. Феодор Студит также приводит в своих трудах (Свящ. В. Преображенский. Преподобный Феодор Студит и его время. М., 1897).

Например, пишет святой, когда Христос был доступен зрению, в Нем, в Его человеческой природе, по возможностям на Него взиравших, созерцался и Его Божественный Образ, раскрывшийся в полную меpy только в момент Преображения. И именно преображенное тело Христово мы видим на Его святых иконах. «Можно видеть в Христе пребывающее в Нем Его изображение (eikon), а в изображении - Христа, созерцаемого как первообраз».

У святых, достигших в чем-либо Христова совершенства, также делается видимым для окружающих и сияет во плоти образ Божий. Видимый образ Божий преп. Феодор Студит называет «печатью подобия». Ее оттиск, говорить он, везде одинаковый: в живом святом, в его изображении и в Божественной природе Творца, носителя самой печати. Отсюда - соединенность иконы с Первообразом и ее чудотворность.

Задача создателя иконы - распознать эту печать в ветхом человеке и изобразить ее. При этом иконописец не должен вводить ничего лишнего и изобретать новое, помня, что икона всегда реалистична и документальна. (Для святых отцов VII Вселенского Собора само существование икон Христа было подтверждением подлинности Его воплощения.)

Древние иконы всегда писались строго в установленных святыми отцами пределах по освященным Церковью канонам и почитались чудотворными от момента написания, а не в силу их намоленности.

На Руси понимание духовного творчества иконописца сохранялось довольно долго. Первые, не канонические, а человеческим мудрованием написанные иконы появляются только к середине XVI века. В них заметно преобладает широко распространенная на Западе аллегория, и символические образы Священного Писания уже не осмысливаются и не находят живописного истолкования, согласно соборному учению, а изображаются впрямую. Они были запрещены к написанию Московскими Соборами, против них выступал св. Максим Грек († 1556 г.), патриарх Никон († 1681 г.) разбивал их как еретические. Но наша трудная отечественная история - Смутное время, Раскол, реформы Петра I, уничтожившие Патриаршество, и многое другое - отодвинули вопрос иконопочитания далеко за рамки основных интересов государства и Церкви.

Начало XX века ознаменовалось открытием русской иконы. В 1901 году Николаем II был утвержден Комитет попечительства о русской иконописи. Однако революция и последовавшие за ней гонения на Церковь надолго отбросили назад иконописное дело и церковное искусство в целом.

Нынешнее невнимание к древнему учению Церкви подчас объясняется рассуждениями такого рода: оно совершенно излишне, более того, - чуждо самой Церкви, придумано искусствоведами, отвлекает верующих от «истинного» иконопочитания. В доказательство приводятся многие чудотворные святыни, в которых не только не соблюден канон, как, например, в Козельщанской иконе Божией Матери, написанной в католической живописной манере, но даже есть изображения, запрещенные к написанию (например, Бог Саваоф в Державной иконе Божией Матери). Но ведь не в посрамление же древних канонов в последние три века прославлялись Богом эти иконы? Подобные размышления ведут к скрытому иконоборчеству и даже протестантизму, так как Бог творит чудеса там, где Ему молятся, в том числе - вне храмов и без икон. Его снисхождение к человеческим слабостям и несовершенствам никогда не означало отмену святоотеческого Предания.

Сегодня, когда на русской земле вновь возрождается православная вера и пишутся тысячи новых икон, восстановление преданного забвению святоотеческого учения стало насущной задачей. Изучив Священное Предание, под руководством древних книг, можно не создавать (как святые отцы), а составлять новые канонические изображения; по-разному интерпретировать уже существующие иконописные изводы, осмысливая их символически и мистически.

Рассмотрим несколько наиболее распространенных иконографий св. царственных мучеников. Один из первых образов, написанный в Русском зарубежье, представляет святых царя и царицу стоящими с двух сторон от царевича Алексея и держащими крест над его головой. Их дочери написаны на полях, держащими в руках свечи (Илл.: Алферьев Е. Е., Император Николай II как человек сильной воли. Джорданвилль, 1983). В этой и некоторых других иконах царственных мучеников отразился поиск композиционного решения в исторических аналогиях.

Наиболее известной иконографией, на которой присутствуют святые царь и царица, является образ праздника Крестовоздвижения: св. император Константин и св. императрица Елена стоят с двух сторон от Патриарха, держащего на голове Животворящий Крест. В древних образах Патриарх образует собою подобие храма, на купол которого равноапостольные Государи водружают крест. Это символическое изображение созидания на земле Церкви: распятого на Кресте Тела Христова, с которым мы соединяемся священством, получившим на это особую благодать в день Пятидесятницы. Буквальное повторение композиции с замещением фигуры Патриарха на изображение царевича Алексея лишает изображение символической образности. Возникают лишь определенные ассоциации с началом крестного пути России и принесением в жертву чистого отрока.

Начиная с этой, почти во всех последующих иконографиях центром композиции становится фигура наследника престола. Помещение образа царевича Алексея, злодейски убитого невинного ребенка, в центр иконографии по-человечески понятно, но мистически - неверно. Центром изображения должен быть царь, помазанный на царство в образ Христа.

Также очень по-земному воспринимается изображение императрицы и великих княжон в облачениях сестер милосердия, а государя с наследником - в военной форме. Здесь очевидно желание подчеркнуть их скромность, самоотверженное служение в миру и тем самым подтвердить их святость. Но все же государь и его семья были убиты не за то, что имели военные чины и трудились в госпитале, а за принадлежность к царствовавшему дому. Надо иметь в виду, что в Церкви (а значит, и на иконах), согласно с библейской традицией, одежды имеют символическое значение. Святые - это избранные Божии, пришедшие на брачный пир Его Сына в брачных одеждах (Mф. XXII, 2-14). Золото, жемчуг, драгоценные камни, изображаемые на них, - это все символические знаки Небесного Иерусалима, как он описывается в Евангелии.

Такой же иконографической ошибкой на некоторых иконах представляется раскрытый свиток в руках Николая II с начертанными на нем словами из Книги Иова. Любая икона, кто бы на ней не был запечатлен, всегда обращена к Самой Пресвятой Троице, а значит, и приводимый на свитках текст должен говорить только о Боге. Сам же свиток, как правило, держит тот, кто его написал: пророк, евангелист, святитель или преподобный. Все же, что напоминает о земном пути самого святого, дается на полях или в клеймах. Но главное - это то, что вводить в иконографию какие-то детали, косвенно подтверждающие святость царственных мучеников вовсе не нужно, так как икона не доказывает, а показывает святость предстоящих на ней.

Но все же аллегория, использованная в названных зарубежных иконографиях, освящена хотя и не Преданием, но временем, что нельзя сказать о многих новонаписанных иконах. Особо следует отметить икону из иконостаса московского Сретенского монастыря «Снятие пятой печати», которая совершенно не приемлема и не укладывается ни в каноны, ни в традиции.

Царственные мученики здесь изображены под Престолом Христа Вседержителя в какой-то черной пещере; все, кроме Николая II, который один в красном, облачены в белые одежды. Внизу на полях текст апокалиптического видения св. апостола Иоанна Богослова. Словесные образы перенесены на икону без должного осмысления и истолкования. Такая далекая от святоотеческой интерпретация закрывает все глубокие мистические смыслы Откровения. Отсюда - литературное название, в то время как обычно иконы именуются по святым, на ней изображенным, или по празднику, связанному с событием Священной истории. Ведь «в образе является первообраз и один в другом с различием по сущности. Посему и называется изображение креста крестом, и икона Христа называется Христом, не в собственном, но переносном смысле».

Предложенная иконография «Снятое пятой печати» не является ни изображением святых, потому что они хотя и узнаваемы, но даже не поименованы, ни иконой праздника, потому что указанного события впрямую нет ни в жизни прошлого, ни будущего века. Это видение, которое несет в себе таинственные образы грядущих исторических событий.

На VII Вселенском Соборе святыми отцами четко было предписано держаться обязательной исторической основы любого образа: «Видя иконныя живописи, мы приходим к воспоминанию богоугодной Их (Христа, Богородицы и святых) жизни». Слово «воспоминание» в устах святых отцов лишено бытового оттенка, оно имеет исключительно литургический смысл, ведь и само таинство Евхаристии установлено в воспоминание о Христе: «Cиeтворите в Мое воспоминание» (Лк. XXII, 19). А как же можно соединиться в вечности с видением? Как можно ему молиться? Этот вопрос был камнем преткновения для верующих, когда с середины XVI века стали появляться иконы с усложненным символически-аллегорическим сюжетом, требующие письменных пояснений на изображении (например, известная «Четырехчастная» икона 1547 г. из Государственных Музеев Московского Кремля). Эти иконы нужно было расшифровывать, как картины современных им немецких мистиков (Босх), поэтому они и были запрещены.

Но все же, если иконописец хотел запечатлеть апокалиптическое видениe, зачем он изобразил в нем именно царственных мучеников, превратив их в безымянных святых? А если хотел освятить подвиг Николая II и его семьи - почему обратился к Апокалипсису? Такого изображения мучеников история Церкви не знает. Канонический образ свидетельствовавшего за веру - в плаще и с крестом в руке. Некоторые великомученики, прославленные особыми чудесами, имеют собственные дополнительные атрибуты. Так, великомученик Георгий - в латах и часто в образе Победоносца на белом коне, поражающим копьем змея; великомученик Пантелеимон - с елеем в руке; великомученица Варвара - в царских одеждах. Но подобные детали пишутся в иконах для раскрытия особенностей служения святых, т. е. они помогают наиболее полно воспринять то, как явил в себе святой Бога, как он уподобился Христу.

Подвиг Николая II особенный. Он не просто мученик - он убиенный помазанник Божий, и исторических аналогий в иконописи мы не найдем. Мы знаем и других почитаемых убиенных царей. Это - Константин XI, погибший при взятии Константинополя турками, когда граждане Византии отказались защищаться и царь, с небольшим отрядом преданных ему людей, вышел на оборону столицы, чтобы погибнуть вместе со своим государством. Это была сознательная смерть царя за Отечество. Еще двое - из русской истории XIX века: Павел I и Александр II. Но все они не были причислены к лику святых.

Изображать Николая II просто как мученика, пострадавшего за веру, нельзя. Даже священник, убиенный за слово Божие, поминается Церковью уже как священномученик, а Николай II был царем, Он помазался миром на царство и принимал особое священное служение. «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властью же подобен есть Вышнему Богу» (преп. Иосиф Волоцкий († 1515 г.). «Просветитель»). Св. Симеон Солунский (перв. пол. XV в.) писал: «Запечатлеваясь миром, печатию и помазанием Сущаго Царя всех, Царь облекается силою, поставляется в образ Его на земле и приемлет сообщаемую благоуханным миром благодать Духа. Царь освящается от Святого и посвящается Христом в Царя освященных. Затем Царь, как верховный владыка всех, возлагает венец на главу, и Венчанный преклоняет главу, воздавая долг покорности Владыке всего - Богу. Прошедши храм, означающий здешнюю жизнь, он входит в Царские Врата святилища, где и становится возле Иереев, молящихся о нем: да приимет он царство от Христа. Вскоре потом он и сподобляется самого Царствия Христова в залоге, который приемлет. <...> Вошедши во святилище, как бы в небо, Царь причащается самого Небеснаго Царствия Иucуca Христа Бога нашего, и святым причашением свяшенносовершается как Царь» (Св. Симеон, apxиеп. Фессалоникийский. Разговор о священнодействиях и таинствах церковных // Сочинения блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского. СПб., 1856. Cepия «Писания святых отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения»).

Царь - образ Христа Вседержителя, а земное царство - образ Царствия Небесного. Чин принятия царем его державы называется венчание на царство, т. е. царь венчается с государством по образу апокалиптическаго видения ап. Иоанна, где Небесный Иepycaлим предстает как Невеста Агнца: «Ипришел ко мне один из семи Ангелов <...> и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святыйИерусалим, который нисходил с небес от Бога. <...> Спасенные народы будут ходить во свете его (Агнца), и цари земные принесут в него славу и честь свою. <...> И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем» (Откр. XXI, 9-10; XXI, 24; XXII, 3). Именно образом этого небесного брака, о котором ап. Павел говорит: «Тайна сия велика» (Еф. V, 32), является брак между мужчиной и женщиной. Если об этом земном союзе Христос говорит: «И будут два одною плотью» (Mф. XIX, 5), то сколь неизмеримо больше единство царя и царства. Царь олицетворяет все государство и его народ, наподобие Христа, являющего Собой все Царствие Небесное. Поэтому на иконах подвиг Николая II должен осмысляться через его земное служение.

Известно суждение, что Николай II отрекся от престола и поэтому в последний год своей жизни был не царем, а рядовым человеком. Но с церковной точки зрения, отреченье его было формальным: подписание бумаг не уничтожает силу таинства. (Венчанные супруги, например, не могут развенчаться в 3АГСе, может ли это сделать венчанный на царство?)

Часто Николая II упрекают за то, что он не расправился со смутьянами. Но разве власть Христова - тирания? Если власть царя является ее образом, то она может основываться только на любви и верности подданных государю. Сам же царь, как и Отец Небесный, всегда искупитель грехов своего народа. Государь своим отречением только зафиксировал факт распада государственного собора. Слова, написанные тогда им в дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман», - свидетельство тому. Он не отступился от своих обетов, данных при венчании; крестное целование и клятвы были нарушены народом.

В «Грамоте утвержденной об избрании на Российский престол Царем и Самодержцем Михаила Феодоровича Романова», которую, конечно, хорошо знал Николай II, говорится о том, что «весь освященный собор, и государевы бояре, и весь царский синклит, и христолюбивое воинство, и есть православные крестиане», «да незабвенно будет писание в ней в роды и роды и во веки», целовали крест на верность роду Романовых. «А кто убо и не похощет послушати сего соборнаго уложения, его же Бог благоизволи, и начнетъ глаголати ино», будет отлучен от Церкви, как «раскольник»» и «разоритель закону Божия», и «облечется в клятву». Николай II, всегда сознавал свое царское служение и в конце жизни не отказался от него. Напротив, он умер, как царь и страстотерпец. Государь безропотно принял на себя грех народного отступления и искупил его кровью, как Царь царей Христос. Христос избавил человечество от клятвы, наложенной на него за грехопадение праотцев, царь своею жертвой уподобился Христу, освободив народ и грядущие поколения от проклятья.

Еще одно земное служение Николая II должно быть отражено в иконе: Он был главой семейного собора, разделившего с ним его мученическую участь. Как Бог послал на смерть Своего Единородного Сына, так и государь не искал способов уклониться от Божией воли, пожертвовал жизнью, сумев воспитать в своих детях и укрепить в своей жене такое же послушание Богу. В своем малом семейном соборе он воплотил христианский идеал, достичь которого стремился и во всей России.

Учитывая все сказанное, можно выработать проект иконографии, который в какой-то мере отразил бы подвиг Николая II согласно учению Церкви об образе.

Государя надлежит изображать на золотом фоне, знаменующем собою свет Небесного Иерусалима, с крестом в руке, в царских одеждах и в мантии, которая есть священное одеяние царя, возлагаемое на него после таинства миропомазания в знак его обязательств перед Церковью. На голове его должна быть не имперская корона, которая есть символическое изображение власти и имения императора, а более исторически и мистически верная шапка Мономаха. Всю одежду и мантию должно покрыть золотым асисстом (лучи Божественной славы) и украсить жемчугом и драгоценными камнями. Место его, как всеобщего главы, - в центре иконы и выше других. Учитывая особенность царского служения, можно было бы персты правой руки его сложить в отеческом благословении. С двух сторон от государя - члены его семьи, в царских одеждах, в мученических плащах и с крестами. У царицы, как венчанной вместе с Николаем II на царство, на голове должна быть корона. У царевен - головы покрыты платками, из-под которых могут быть видны волосы. Поверх них уместно одеть диадемы, как у великомученицы Варвары, которая тоже была царского рода. Царевич может быть изображен таким, как на большинстве икон: в княжеских одеждах и мученическом венце, только более древнего образца (как у великомуч. Димитрия Солунского).

Второй план в иконах обычно - символический. Хотя, как правило, он присутствует в праздничных иконах, сложность иконографии, в которой надо отразить единство подвига, царское достоинство и семейные узы изображаемых, требует вспомогательных символических знаков. Поэтому имеет смысл фигуру Николая II вписать в изображение храма - так часто на иконах изображается Христос («Уверение Фомы»), Богородица («Благовещение») и любой царь, даже злодей (например, Ирод на фреске «Избиение младенцев» в монастыре Хора), потому что всякий царь является образом своего царства. Храм - это образ телесной храмины государя, мистически вбирающей в себя весь собор подданных, за которых он пострадал и теперь молится на небесах. На иконах, чтобы подчеркнуть особую соединенность святых с центральным образом, позади них помещаются архитектурные пристройки, ритмически и композицюнно с ним связанные. Думается, что здесь это тоже уместно: символ храма приобретает тогда новое значение - семейного собора.

Чтобы придать иконе еще один, экклезиологический смысл, с двух сторон от храма можно изобразить поклоняющихся архангелов Михаила и Гавриила с покровенными в знак благоговения руками. Его архитектура, как бы продолжающая фигуры предстоящих царя, царицы и их детей, становится образом Престола Уготованного, Церкви будущего века, возрастающей и укрепляющейся на крови мучеников.

Нередко на иконах архитектура второго плана предстает узнаваемой (например, святая София в «Покрове»). В новой иконографии следовало бы изобразить не храм Христа Спасителя, как на одной из существующих икон, а Феодоровский Государев собор в Царском Селе. Этот собор строился государем на свои средства, был молельным храмом его семьи и в архитектурном замысле воплотил представления Николая II о Святой Руси и соборной государственности, возродить которую он стремился. Кроме того, поскольку в самом архитектурном образе этого храма заложена и даже нарочито подчеркнута идея соборности, то он очень естественно вписывается в художественно-символическую структуру иконы.

Наиболее интересен для изображения - южный фасад храма. Множество архитектурных деталей и две открывающиеся по бокам пристройки: колокольни и крыльца царского входа, - помогают подчеркнуть соединенность всех предстоящих в центральной фигуре государя. Он стоит по оси купола храма, как глава всех, на возвышении, символизирующем престол: и царский, и жертвенный. Небольшая главка рядом с офицерским входом, оказывающаяся над образом царевича Алексея, становится знаком, выделяющим его как наследника престола.

Чтобы икона не стала изображением Феодоровского собора, нужно представить его с некоторой долей условности, с двух перспективных точек, так, чтобы у краев иконы его архитектура оказалась как бы развернутой к центру. По объему он не должен занимать более трети всей композиции. А в цвете - исполнен прозрачной, почти белой охрой с охристыми же разделками и золотыми куполами и крышами. 0